В поисках короля
Шрифт:
Рут, ухмыляясь, подняла меч, стараясь заходить молодому Хольту с той стороны, где всеми цветами радуги переливался огромный синяк на заплывшем синем глазу.
Утро началось со стука палок. Хмель ни на день не хотел прекращать обучение, и пока Рут не могла его тренировать, накинулся на демона. Сперва он это сделал в шутку, когда гворт умывался, наклонившись над рекой, и тут же полетел в ледяную воду, в которой чуть не утонул. Его скрутила судорога, и Гаррет нырнул, чтобы вытащить шутника. В пещеру они ввалились синие и щелкающие зубами, как два моруна, напугав ругающуюся и осеняющую себя защитным
Отвыкшие от солнца глаза заслезились, перестук тут же прекратился.
— Ты почто вылезла? — Изумился Хмель.
Тринидад щелкнула на него зубами и от души потянулась, радуясь вернувшейся силе. Порезы заживали, покрывшись корочками, синяки превратились в желтяки, перелом сросся, хотя и продолжал болеть. Тринидад выздоровела бы быстрее, если бы сама приготовила себе лекарства, но собрать нужные травы она не могла, а Гаррет и Хмель не знали варварских названий, как она сама не понимала их. Попытка описать форму листиков и цвет соцветий тоже ни к чему толковому не привела, а Хмель вдобавок схватил что-то, от чего его рука покрылась волдырями, которые затем почернели и отвалились вместе с кожей, оставив после себя глубокие мокнущие дыры.
— Пора ехать. — Звонко сказала Рут, ощупывая языком зубы.
Надо бы пожевать ледяных листов. И искупаться. Только не в этой проклятущей воде.
— Ты еще не… — начал Хмель.
— Я, по-твоему, лордская дочка? — Огрызнулась Тринидад. — Лежаньем мяса не нарастишь. Мне надо в Кастервиль, и чем скорее, тем лучше.
Гаррет бросил палку и исчез в пещере. Потом вернулся, неся одеяло, приторочил к седлу…
— Ты что делаешь? — Возмутился Хмель. — Ей еще лежать и лежать!
— Мне тоже надо в Кастервиль. — Объявил гворт. — И тоже чем скорее, тем лучше.
— Еще неделю!..
— Оставь. — Гаррет покачал головой. — Это варвары. Они не такие, как… остальные люди.
Хмель возвел глаза к небу, помянул бабское упрямство, не чуждое даже самой богине, но больше сопротивляться не стал.
Сладковатый дымок пожара и горелого мяса стелился над землей, забивался в нос, пропитывал одежду и волосы. Кони фыркали, раздувая пепел. От деревни остались одни головешки, людей было не видно совсем. Живых. Мертвые попадались то и дело, уже успевшие испортиться. Придорожня, в которой прислуживала веселая служаночка, так понравившаяся Хмелю, сравнялась с землей, торчала только знакомая вывеска.
— Моррек. — Тихо сказал Гаррет. — Он искал свои монеты.
Бледный Хмель отвернулся, его тошнило. Рут ощупала кошелек, оглядываясь вокруг.
— Хмель, ты все еще хочешь остаться с нами?
— Да. — Твердость его голоса резко
Рут и Гаррет переглянулись поверх его головы, у обоих возникла одна и та же мысль. А что если Хмель…
— Если мы отдадим ему эти монеты…
— Бесполезно. — Хмель махнул рукой, не подозревая, что его жизнь висит на волоске. — Я его знаю. Это Моррек, он все равно убьет нас.
— За что? — Резонно возразил Гаррет. — Мы же ничего не знаем.
— Неважно. — Слабо ответил Хмель, справляясь с рвотными позывами. — Это Моррек. Ему проще убить. Да вы сами видите.
Рут решительно прошла вперед, нашла мятый котелок, подошла к еще тлевшей придорожне и поставила его на угли, раздула огонь. Когда жар стал достаточно сильным, она вытряхнула монеты над котелком.
— Что ты… — вскрикнул Хмель, но Гаррет удержал его.
Тринидад захватила котелок щипцами и покачала, глядя как оплавляется металл, сливается, смешивается…
— Мы же даже не знаем, зачем они ему были нужны. — Уныло сказал Хмель.
— Мне все равно. — Тринидад вылила блестящую лужицу на землю. — Но к этому я не желаю быть причастной.
— Моррек теперь нас точно убьет.
— Зато теперь за дело. — Блеснул белыми зубами Гаррет.
Глава 17. Практический подход
Три коня бежали вровень. Всадники сдерживали скакунов, оттягивая неизбежный момент, когда кто-нибудь не выдержит первым и пустится в галоп. Счастливая Тринидад то и дело дотрагивалась до рукоятки меча, висящего у пояса. Меч, как и конь, достался ей от наемников Моррека. Всего коней было семеро, считая крестьянского доходягу Хольта, но троих лишних они продали на торге, сделав огромный крюк назад, а Хольта Рут лично подарила первому попавшемуся крестьянину.
Для полного счастья ей не хватало лишь сапог, как ни привычны варварские ноги топтать пыль дорог, а в сапогах оно как-то надежнее. Гаррет и Хмель беззастенчиво раздели наемников и теперь щеголяли в обновках, ей же ничего не подошло по размеру. Можно было ушить, но Рут ловчее махала мечом, чем сновала иголкой, да и сломанная рука действовала пока не так хорошо, как хотелось бы.
За время вынужденного безделья Гаррет, замученный приставаниями Хмеля, вырезал себе из медодрева знаки отличия и привесил у пояса. Волосы у него были недостаточно длинными, чтобы вплести в них разноцветные кожаные шнурки, и он пришил их к одежде, но они все равно ничего не сказали ни Хмелю, ни более привыкшей к знакам отличия Рут. Однако что означает маленькая медодревная ложечка, они оба прекрасно знали.
— Поварешка! — Радостно выкрикнул Хмель, впервые ее увидев. — Ты поварешка!
— Я рос в замке. — Пожал плечами Гаррет.
— Поварешкой!
— Прислужником на кухне.
— Рут! — Хмель заговорщицки толкнул варварку локтем, прямо по еще нывшим ребрам. — Так давай заставим его готовить нам, раз он поварешка! Чего таланту пропадать?
— Он и так готовит. — Огрызнулась варварка, потирая ноющие ребра. — Не тебе же мясо доверять.
Хмель озадаченно замолчал, припоминая, что, и вправду, последнее время еду готовил только Гаррет.
— А ты умеешь делать печево? — Спросила Рут.
— Что?
Рут повторила на своей тарабарщине, потом нахмурилась и попыталась объяснить.