В поисках любви
Шрифт:
Алтарь взросления стоит там, куда добраться сможет только ребенок. За каменным проходом, внутри странной пирамиды, затерянной в тропических лесах. Все стены там исписаны именами и датами. И под каждой надписью, горит нестерпимым светом рисунок, сделанный детской рукой. Всех, кто приходил сюда расставаться с детством, алтарь заставлял обнажать взрослые желания. Показывать наготу тех причин, по которым детство должно закончиться.
Каменный алтарь жаждет крови. Требует жертв. И дети несут ему то, чего он желает. И никогда не возвращаются
— Оксан?
Вздрагиваю.
Сашка стоит в дверном проеме, бледная, как мел. Держится за стену.
— Аль?..
Улыбается:
— Ты не изменишься.
— Ты как?..
Поднимаюсь со стула, и понимаю, что наступила в кровь. И от этого, почему-то, мне становится очень страшно.
— Голова кружится немного. Давление…
Не смотрю ей в глаза. Знаю, она не отведет их. Заставит меня поверить в ложь.
Что ты рисовала на стене пирамиды, Аль?
Обнимаю ее, прижимая к себе. Целую в шею.
Почему так стремилась повзрослеть?
— Странная ты, Оксан. Но я тебя люблю.
— И я тебя.
Насладиться этими мгновениями мне не суждено. Сашка не любит такого молчания. Отшучивается:
— И тут ты решила, что отмазалась, да?
Ускользает из моих объятий. И в пустоте, оставшейся после нее, я вижу недобрый знак. Печальную цепь событий, которых нам не дано избежать. Я умоляю ее вернуться, но она не слышит моего зова. И поэтому я делаю то, что должна. Смиряюсь с судьбой.
— От чего?
— От веселого вечера, глупая.
— Тебе бы полежать, а ты…
— Хватит, а!? Может мне еще в больницу лечь?
Замечаю кровавые брызги на, темном от воды, рукаве. Но подбородок уже воинственно выставлен вперед. И я сдаюсь.
— Нет. Куда пойдем?
Вопрос с двойным дном. Куда ТЫ пойдешь, Сашка? И куда я последую за тобой, чтобы попытаться спасти?
— Туда, где весело! Собирайся давай, решим по дороге…
Накрасившись, летим на свет огней. Туда, где город раздвигает ноги, заслышав звон монет. Бежим по тайным подземельям ночи, подогревая кровь алкоголем. Мимо громкой музыки, сотрясающей прокуренные залы. Собирая своими телами сотни липких взглядов, пронизанных похотью, мы вырываемся из серой жизни, не желая оглядываться назад. Живем лишь ночь. И умираем с рассветом.
Но я не знала, что проклята за побег собственным отцом. Что каждую ночь, когда я засыпала, во мне просыпалась тьма. Черный холод, противостоять которому не было сил. Подобно вору он проникал в мое сознание и крал тело, с помощью которого воплощал в жизнь все свои самые извращенные фантазии. И под покровом ночи добрая принцесса превращалась в грязное животное, требующее удовлетворение первобытных инстинктов.
Я помню, как в первый раз шагнула в бездну похоти. Как отдалась порокам без остатка, пытаясь согреться. Требуя от чужих, сильных рук, огня, сжигающего плоть. И боль, которую мне причиняло это пламя, было самым желанным подарком, о каком только можно было мечтать.
Это случилось той ночью. Когда софиты города отражались в небе бесчисленным мерцанием звезд. Когда принцессы в своих кроватях грезили розовыми
Я помню, как меня били. Как текла по бедрам горячая кровь. И как холод умирающей природы ласкал разгоряченное тело.
А где-то далеко, в это время, по щекам спящей принцессы, катились горькие слезы. Но проснувшись утром, она не вспомнила о том, что ей снилось. И тьма, свернувшаяся клубком в глубинах ее сознания, улыбнулась предстоящим кошмарам.
Но проклятие родных всегда сильнее, чем мы думаем. А у каждой истории есть свое продолжение. И свой конец.
Однажды тьме стало известно о поисках любви. И она, ставшая за короткое время частью меня, захотела отнять эту мечту. Сделать ее своей. Найти темного принца, который со временем уничтожил бы во мне все добро. И погасил свет надежды.
Но тьма не знала, что в мире, в котором она существовала, любовь давно умерла. И люди воздвигли на ее могиле холодный каменный обелиск, которому стали поклоняться. Поэтому поиски темной любви превратились в погоню за фантомом, исчезающим в закатных солнечных лучах. И от непонимания неудач во тьме родилась ненависть. Высокое и сильное дерево, обвившее тугими корнями светлое сердце принцессы.
Вот тогда-то тьма впервые почувствовала приближение темного принца. Не любовника. Но палача.
— Плохо выглядишь, — Сашка смотрит в окно, на белые сугробы.
Когда-то я мечтала объехать весь мир. Но боялась, что он ускользнет от меня, так и не дождавшись. Поэтому заперла его здесь, в оконной раме. Но потеряла ключ. И теперь все, что у меня есть — крошечный мир в прямоугольнике окна. Плата за собственную надменность.
Замечаю в стекле отражение своего лица. Белое пятно с черными дырами.
— Плохо спала…
— Спала ли?
Каким бы серым ни казался ее голос, я знаю — Сашка переживает за меня. Чувствует себя виноватой за все те ночи, что я провела в объятиях незнакомых мужчин. Хотя мы обе прекрасно понимаем, что ныряем в эту бездну по собственной воле, она не может себе простить того, что помогла мне сделать первый шаг… Но не важно, кто или что заставляет нас делать это. Жажда легких денег, или недостаток любви. А может и вовсе затопившая сердце тьма. Мы внутри, а значит — не остановимся, пока не достигнем дна.
— Кошмары.
Многое изменилось за эти месяцы. И только сны остались прежними. Я все еще вижу тот страшный подвал. И слышу скрип ступеней, по которым спускается смерть.
Сашка отворачивается от окна. Ловит мой взгляд.
— Ты же не станешь мне врать, правда? Потому что я хочу помочь…
Пытаюсь опустить глаза, но она чувствует это и хватается сильней:
— Оксан?!
— Знаешь же, что я не умею врать.
— Могла научиться!
Бьет под дых так неожиданно, что у меня перехватывает дыхание. Смотрю на нее из глубокого нокаута. Закрывается. Складывает руки на груди.