В поисках пропавших колен Израиля
Шрифт:
Путь каравана проходил по раскаленным пескам пустыни, через земли диких туркменских племен, от которых нельзя было ожидать пощады, и Вамбери вспоминал: “Недостаток питьевой воды причинял нам неимоверные страдания. От жары начала трескаться кожа, зрение отказывалось служить… мы чувствовали себя словно в пекле… Из-за хромоты я при ходьбе опирался правой рукой на палку; на одном переходе рука у меня так распухла, что я промучился несколько дней подряд”.
Вамбери был нищим, как все дервиши в караване; во время стоянок он ходил среди попутчиков, и каждый кидал ему пару кусочков из своей миски. Однажды на остановке кто-то сварил рис, “за неимением
Вамбери “плясал как никто и читал на стоянках длинные звучные поэмы, а все слушали благоговейно”. Он подходил к больным людям, “раздавал им благословения, писал небольшие талисманы и всегда получал за это надлежащую плату”. Или лез в гору к могиле святого человека, распевая “вместе с толпой изо всей силы, точно безумный, изречения из Корана и священные гимны”.
При въезде в Хиву дервишей встречали с почтением; люди целовали руки и ноги Вамбери, даже лохмотья его одежды, будто он был великий святой. Правитель города принял его, обошелся милостиво, и страшно подумать, какой изощренной казнью его бы умертвили, если бы хан узнал, что он европеец. Путешествие Вамбери продолжалось долгие месяцы, а “вокруг были темные и бешеные люди… Кочевники трогали его одежду, его пояс и шептались. Они приводили жен и детей, и те падали ниц перед Вамбери, простирали к нему руки. Если бы узнали, что он обманщик, они закопали бы его живого в песок”.
Когда Вамбери вернулся в Стамбул, многие не поверили ему, а в Венгрии назвали лжецом, ибо он утверждал, что “посетил такие места, где до него не был еще ни один европеец”. Он поехал в Англию, и его отчет о путешествии произвел огромное впечатление на ученых всего мира. Его признали авторитетнейшим знатоком Средней Азии; Вамбери принял протестантство, вернулся в Венгрию и стал профессором Будапештского университета. Его книгу “Путешествие по Средней Азии” перевели практически на все европейские языки, по-русски она впервые вышла в 1865 году.
Н. Тихонов предпослал к повести “Вамбери” эпиграф в стихах:
Незнатный серый воробей
Учился сам летать.
От себя и к себе, от себя и к себе
Он крыльями начал махать.
И так он махал, и так он хотел
Лететь и увидеть свет,
Что не заметил, как взлетел
И прозевал обед.
Он всюду был, он был везде,
На что ему обед?
Когда он видел всех людей
И всем кричал привет.
ХАИМ БЕНИНСОН
Через несколько лет после путешествия А. Вамбери в российской газете “Биржевые ведомости” появилось сообщение из Ташкента (1869 год):
“В настоящее время здесь содержится весьма интересная личность… Этот субьект был схвачен бухарскими властями в Карши, куда прибыл из Индии. Желая избежать трехсот палок… авантюрист назвал себя русским подданным… евреем, уроженцем Минской губернии, города Борисова, Хаимом Бенинсоном. Ему 24 года от роду, и хотя по наружности он более чем неказист, но способности имеет недюжинные… Языков знает немало: все главные европейские и азиатские, но образования сколько-нибудь научного не имеет”.
Выяснилось, что Хаим Бенинсон родился в Борисове, уехал оттуда в Петербург, нанялся в услужение к английскому купцу, ездил с ним по торговым делам в Лондон, Париж, Марсель и Бомбей. Затем он побывал
Времена были жестокими. Местный эмир велел сурово наказать мнимого мусульманина, и тогда Бенинсон сознался, что он российский подданный. Его отправили в Самарканд, передали русским властям, а те решили, что “он – личность весьма подозрительная… и больше никто, как шпион”. Сохранился документ “О пойманном в Карши минском еврее Бенинсоне…”, которого после допроса отправили в Россию; сохранилась и резолюция Туркестанского генерал-губернатора: “Расход в пятьдесят рублей на содержание Х. Бенинсона принять за счет казны”.
Добавим к этому еще немного.
В 1812 году армия Наполеона, беспорядочно отступая, подошла к реке Березине. На том берегу стояли русские войска, и чтобы обмануть их, Наполеон приказал создать ложную переправу южнее города Борисова. Ночью три еврея переплыли реку, сообщили русскому командованию об этой переправе, и пока французов ожидали там, они перешли реку севернее города.
Трех евреев обвинили в измене и повесили; одного из них звали Лейб Бененсон, – не был ли он предком Хаима Бенинсона (Бененсона?) из города Борисова, о котором читатель только что узнал?..
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Судьба десяти колен. Пуштуны. “Мы – потомки царя Шауля”. Еще о пуштунах. Сыны Менаше. Уриэль Бен-Моше из Камеруна. В пустыне возле Тихого океана. Версия за версией. Британские израильтяне.
СУДЬБА ДЕСЯТИ КОЛЕН
Повторим то, с чего мы начали эту книгу.
К 722 году до новой эры Ассирия завоевала десятиколенное Израильское царство‚ многих его жителей угнали в Ассирию и Мидию. Затем Вавилония сокрушила Ассирию, и в 586 году до новой эры воины Навуходоносора захватили Иудейское царство, разрушили Иерусалимский Храм и угнали в Вавилонию многих из колен Иегуды и Биньямина.
Израильское царство первым прекратило свое существование; пленников расселили, очевидно, по всей Ассирийской империи, но основная часть разместилась на территориях современного Ирака, Ирана и северной Сирии. Одни получили земельные участки и стали их обрабатывать, другие занимались ремеслами или служили в ассирийской армии. Из документов того времени известно, что изгнанники занимали высокие должности – царский колесничий, царский телохранитель, главный ревизор царских счетов, а один из них даже стал ассирийским военачальником.
Между пленением жителей Израильского царства и Иудеи прошло около 140 лет, и исследователи полагают, что за такое время десять колен не могли окончательно раствориться в окружающих народах. Когда появились в тех краях колена Иегуды и Биньямина, многие представители десяти колен уже ассимилировались, переняли местные обряды и обычаи, но оставалось немало таких, что сохранили национальную память и язык, соблюдали заповеди иудаизма.
Это подтверждал пророк Иехезкель, угнанный в Вавилонию. В его пророчествах упоминаются не только люди из колен Иегуды и Биньямина, посещавшие его: “Сижу я в доме моем, и старейшины иудейские сидят предо мной…”, но также представители десяти колен: “Пришли мужи из старейшин Израиля вопросить Господа и сели пред лицом моим…”