В поисках смысла

Аверин Евгений Анатольевич

— Вот скажите, Александр Дмитриевич, зачем я вам? У вас и без меня будет все хорошо.

— А с вами еще лучше! Андрей Георгиевич, ну давайте я вам свой секретный чертеж нарисую. Покажу, как вам доверяю.

Он рисует установку для запуска шести ракет одновременно.

— Чем, спрошу я вас, хороши ракеты? Ааа? — голос у него пьяный, — они позволяют нанести удар малым количеством народа. На себе принесли, поставили, подожгли, полетела. А заряд несет не меньший, чем полевая артиллерия. И с установки можно сразу шесть пустить.

— Ракетная

система залпового огня. Типа гвардейский миномет.

— Какая интересная мысль. Это надо записать. Шильдер записывай, я уже не могу. А почему миномет? Это не мины, а ракеты. Но гвардейская, разумеется. По штату пока одна рота ракетчиков, и она при гвардии.

— А зажигание как? Фитилем не удобно.

— А чем еще?

— Электрическая искра. Не сложно машинку сделать. Ручку покрутил и бахнет. Хочешь, все сразу, хочешь, друг за дружкой.

— Шильдер, запоминай. Я сейчас не в состоянии. А давайте на брудершафт. Вы мне симпатичны.

Выпили, поцеловались, перешли на ты.

— Ты не смотри, что я генерал, — Засядко обнял меня, — всю жизнь пру вперед, как вол. Без всякой мохнатой руки. Разбередил ты меня детской мечтой. Знаешь, кто у меня батько был? Главный гармаш Запорожья. Пушкарь по вашему. И артиллерия — дело всей моей жизни. А ты мне про взрывчатку не говоришь. А хочешь, на колени встану? Ей, Богу, встану!

— Александр Дмитриевич, если мы свои, то такое ни к чему.

— Тогда говори!

— Андрей Георгиевич, — Карл Андреевич держится молодцом, — в этом случае можно. Уже поклялись в дружбе и во всем, что должно.

— Так вы мне не верите, думаете, обойду вас? — Нахмурился генерал.

— Бог с вами, Александр Дмитриевич, — почувствовал я бурю, — в моей голове столько мыслей, что я не выбрал, с какой начать.

— Тогда по порядку, — Засядко сделался почти трезв, — а там разберемся, какая правильней.

— Хорошо. Это вещество получается путем обработки хлопка или любой хлопковой тряпки смесью серной и азотной кислот. Самая дорогая тут азотная, в нее все упирается. Как топливо для ракет, пироксилин в таком виде не подойдет. А вот как начинка для боеголовки, то сами видели эффект. Всяко лучше дымного пороха.

— Постой, брат. Ты сказал, дымный. А что, есть и бездымный? — Прищурился Засядко.

— Бездымного пороха у меня нет, — наливаю я в рюмки.

— Подожди, собьешь его с мысли, потом никакой водки не хватит, — направляет Шильдер.

— Но может взорваться само, если высохнет. В этом вся заковыка. Нужно держать определенную влажность.

Я рассказал тонкости приготовления пироксилина. И свои ошибки при испытаниях.

— Я для вас все. Жду ответного хода.

— Какого же?

— Я хочу частную компанию по изготовлению ракет. Абсолютно секретно. Если вы откажетесь, я пойму и сделаю все сам. Только дольше.

— Но мощности государства Российского много больше, чем силы одного, пусть даже самого умного и энергичного.

— Больше. Но куда менее расторопней. И еще со своими

устаревшими взглядами и домыслами. Заказы, это хорошо. Но мы должны быть впереди всех, а про это никто не должен знать. Только так можно сделать сюрприз противнику. Идея упреждающего технического удара. Потом он приспособится, найдет защиту, даже изготовит что-то похожее. Но это будет после потерь, паники и поражения.

— Мысль хороша. Но все же я не могу обойти в таких вопросах своего покровителя, Великого Князя Михаила Павловича, кстати, очень недурного военного инженера.

— Не обходите. Донесите мои слова и дайте мне знать ответ.

— Непременно.

На следующий день повел их показывать лаборатории.

— Саму нитроцеллюлозу предоставить не могу. Всеми правдами и неправдами мы набирали ее несколько месяцев. Истощились мои ресурсы совершенно, — жалуюсь Шильдеру.

— Вот, а ты думаешь такую махину в одиночку тащить. У генерала огромные связи. Для нужд лаборатории и экспериментального цеха он может заказать многие пуды нужных тебе веществ. Пошли, пока он твоего Рослина подмышкой к себе не унес.

Засядко живо откликнулся на просьбу о помощи, но все ж без разрешения покровителя действовать не решился.

— Но если будет положительный ответ, что бы вы желали?

— Угольная смола нужна просто в огромных количествах.

— Зачем?

— Для экспериментов.

— Могу узнать, каких?

— Вы спросили про бездымный порох. Так я думаю найти нужные части, чтобы таковой сделать. По моим предположениям, он будет мощней раза в четыре прежнего. И нагара в стволе не будет. Это главное, что можно сделать из этого изобретения.

Гости дотошно разбирались в устройстве взрывателя, начертили чертежи, выпросили образец. Экземпляр метровой ракеты я сам дал с наставлениями и пожеланиями, которые касались, в первую очередь, демонстрации своим покровителям.

Засядко с Шильдером уехали, полные планов, куда и как они это все применят и кому покажут. Пороховой завод мне нужен. Очень.

— Как думаешь? — Спросил я у Алены, — согласится Михаил Николаевич? Да и Николаю Павловичу доложат, наверняка.

— Конечно согласится. А доложат самому государю. И очень быстро.

— Почему?

— Сам говорил, что можно по проводам твою ракету запустить. Так заговорщики не беднее тебя. А многие побогаче будут. И если ты сделал, так и они смогут. Бах, и не надо никаких пушек. Тут тебя либо отсылать по-дальше, либо подмаслить по-лучше.

— Подальше скоро уедем. Ничего толком не готово. На счет масла на наши шестеренки сильно сомневаюсь.

Но я ошибался.

Письмо генерал прислал через месяц. С Великим Князем Михаилом Павловичем все согласовано. Идея иметь независимую секретную лабораторию ему понравилась. Засядко писал, что пироксилин они получили. Полный восторг. Секретно доложено на самый верх. Имеется указание всецело оказывать мне помощь в исследованиях. Для чего требуется перечень нужд.