В поисках смысла
Шрифт:
— Андрей Георгиевич, за нами хвост, — в окошко кибитки заглянул Игнат.
— Что это значит? — Побледнел новоиспеченный дворянин.
— А это значит, что в покое вас не оставят, не взирая на заслуги, чины и награды. Всегда найдутся те, которым желательно наше отсутствие в этой жизни. Уж больно дела серьезные мы делаем. Поэтому и прячемся на болоте. Противники есть и внутри и снаружи. И лучше для нас, если это англичане или французы.
— Но это цивилизованные народы! Как можно?
— Да так и можно.
Я вспомнил Рудольфа Дизеля, которого убила немецкая разведка по дороге в Англию, чтобы секреты и планы не передал. Даже удивительно, что нас до сих пор только вербовать пытаются. Надо не лишать их надежды. Так время выиграем.
Вечером я заехал к Засядко, выправил нужное письмо для получения смол и всего прочего на заводе. На следующий день поехали знакомиться с поставщиками, получили часть нужного, а на остальные поставки договорились, как это в России водится. Егор докладывает, что чужие топтуны нас водят. Велю не трогать шпиков и даже не показывать, что они обнаружены.
С обозом долго ехать. Лошадкам нужен отдых и корм. Егор устроил охрану грамотно. Нас поджидал свой десяток на первой же станции за Питером. И очень вовремя. От Питера за нами на расстоянии держатся шесть человек преследователей. Близко не подходят. Зато мои рвутся разъяснить незнакомцев. Я запретил. Велел дождаться более укромного места, если не отстанут.
Дожидаться не пришлось. На станции ко мне подошел старый знакомый с английским акцентом. Одет элегантно. По моде, но не вычурно.
— Здравствуйте, Андрей Георгиевич.
— И вам здравия, господин хороший. В прошлый раз вы так и не представились.
— Разве? Мистер Смит к вашим услугам.
— Ах, ну конечно. Как там дела в матрице?
— Не имел чести бывать. Должно быть чешский город?
— Вроде того.
— Ирония присуща умным людям. Но не хочу занимать ваше время. Могу я задать вам несколько вопросов?
— А можно, я сначала задам?
— О, пожалуйте.
— Это ваши люди преследуют нас?
— Ну что вы, они охраняют. Возможно, они слишком заботились о вас, и вы их увидали. Простите им это упущение.
— Бог простит. Задавайте свои вопросы.
— Могу я узнать, за что Государь наградил вас и ваших людей?
— Конечно, можете узнать. Но только не у меня. Я пообещал молчать. И пока я русский подданный и дворянин, слушаться Государя есть моя первейшая обязанность. Но намек сделаю. За определенные технические работы, которые мы провели.
— Но вы когда-нибудь ознакомите мир со вашими трудами?
— Безусловно. И планирую в этом году.
— Это связано с предстоящей поездкой?
— Конечно.
— Прошли слухи о ваших работах над водолазным костюмом. Вы усовершенствовали систему Зибе?
— Пусть Зибе сам ее совершенствует.
— Хорошо, спрошу прямо. То взрывчатое вещество, над которым вы работали, может стать достоянием Английской короны за очень хорошую плату, подданство и земельный надел?
— Вопрос платы сначала. Все остальное потом.
— Речь идет о десяти тысячах рублей.
— Такая речь пусть идет к себе в Англию. Здесь речи меньше чем о ста тысячах не задерживаются.
— Я не могу дать ответ сразу. Мои полномочия в таких вопросах ограничены.
— Взамен я дам вам горшок с веществом и инструкцией по изготовлению. Но будьте осторожны, за нами могут следить.
— Не беспокойтесь. Как мне вас найти?
— В деревушке Н. По направлению на Москву есть трактир. Оставите записку у трактирщика.
Очередной агент Смит уехал, а с ним и не очень умелая наружка.
— Чего хотел? — Спросил Игнат.
— Денег предлагал на дорожку.
— Взял?
— Не, больно мало давал. Пришлось торговаться. Теперь с ученых глаз не сводить.
Подошли к команде.
— А что, ребята, не желаете в Англии жить? — щурюсь я и считываю каждое движение глаз и мимических мышц.
У Француза разочарование, у Химика напряжение, Егору смешно. Игнат не- проницаем.
— Я так считаю, — выдохнул Рослин, — то, чего мы сейчас добились, случилось только благодаря тем обстоятельствам, в которых мы живем и работаем. Изменятся обстоятельства, не известно, сможем ли мы хоть что-нибудь.
— Здравые размышления, — киваю я.
— Раз мы — одна семья, то дозвольте высказаться с прямотой. Сложись иначе, я был бы пьяницей в Кологриве, да и жив ли еще обретался, неизвестно. Я сейчас у меня жена на сносях. По форме живота, Домна говорит, мальчик будет. Скоро уже рожать. У меня есть все для любимой работы. Меня охраняют, как наследного принца, уважают и любят. Есть деньги. Мы выстроим на Острове большой и теплый дом. А на остальное есть вы.
— А я добавлю про себя, — вступил Иван Иванович, — Старость — то время, когда пора подводить итоги. Господь привел меня к вам, и покидать мне семью ни к чему. Я надеюсь еще потешить свое научное любопытство с вашей помощью.
— На том и порешим, — закончил я.
Весенняя распутица и последующая посевная немного притормозили испытания. Сил дальше придумывать что-то пока нет. Нужной точности на километре дистанции я так и не получил. Никакой не получил. Из десяти ракет одна, если пуск будет с твердой земли, может и попадет. В самом лучшем случае. А при качке да в движении и думать нечего. Но других нет.
Вид у ракеты внушительный. Четыре метра в длину, калибр основной части сто пятьдесят миллиметров. Боеголовка шире корпуса в два раза, торчит из пусковой трубы. Оперения нет.