В поисках солнца
Шрифт:
Вздохнув, Райтэн сел настолько чинно, насколько это можно было сделать прямо на полу, и посмотрел на неё снизу вверх с вопросительным выражением.
Усевшись на пол напротив, Олив разъяснила:
— Смотри. Сделанного не воротишь, но, по крайней мере, мы можем научить Браэна не повторять наших ошибок, — она загнула первый палец, а Райтэн кивнул, соглашаясь, что меньше всего ему хотелось бы повторить с собственным сыном тот сценарий, в который он влип со своим отцом, — потом, мы можем постараться не делать так друг с другом, — загнула второй палец Олив, и Райтэн кивнул и тут,
— С Дереком? — удивлённо переспросил Райтэн, не понимая, как в эту типично тогнаровскую историю оказался замешан его вечно лучащийся любовью друг.
Олив смерила его скептическим взглядом.
— С Дереком! — возвела она глаза к потолку и раздражённо расшифровала: — Он же, кажется, вообще в упор не верит, что кто-то может его любить!
Райтэн сбледнул с лица и закашлялся.
Взглянув на него с тревожным сочувствием, Олив принялась объяснять свою точку зрения:
— Нет, он так-то, конечно, знает и понимает, что мы его любим, что он нам дорог. Мозги-то у него на месте! — постучала она себя по лбу, а потом с глубокой горечью добавила: — Но в сердце у него точно полный бедлам! Вспомни, как он всех нас гнал и требовал оставить его одного, лишь бы у нас не было проблем!
Лицо Райтэна приняло яростное и упрямое выражение. Эта манера друга самоуничижаться всякий раз, как его касалось что-то ньонское, бесила его более всего на этом свете, и он решительно боролся с этим самоуничижением всегда, когда сталкивался с ним.
Боролся как умел — язвительностью, насмешками, взыванием к логике.
И теперь ему подумалось, что потому и получалось плохо, что бороться нужно было не ими, а любовью, принятием и теплом.
— Кстати, — прервала его размышления Олив, и по её недовольному прищуру он понял, что сейчас прозвучит какая-то претензия, — я тебе ещё не припомнила, как ты пытался отослать меня в безопасное место и одному переться в Ньон!
Райтэн сжал зубы.
Он всё ещё считал, что решение такого рода и было самым правильным и единственно допустимым.
Олив была женщиной; его женой; матерью его ребёнка. Её должно было беречь. Её нужно было защищать.
Не могло идти и речи о том, чтобы тащить её за собой в смертельно опасную авантюру!
Разгадав по его упрямому взгляду, о чём он думает, Олив возмущённо заговорила:
— Ты как это себе представляешь, Тогнар?! Ты, что же, не понимаешь, что этим предлагаешь мне ад на земле?
Райтэн с негодованием вскочил:
— Я предлагаю тебе гарантию жизни!
Олив вскочила тоже:
— Гарантию жизни?! — она язвительно рассмеялась. — Тэн, ни у кого нет такой гарантии! Я могу умереть в любой момент от сотни самых разных не зависящих ни от тебя, ни от меня причин!
Райтэн побледнел. Столкнуться с критическим недостатком
— Я хочу тебя защитить, — тем не менее, упрямо повторил он.
Она сложила руки на груди и через губу парировала:
— Я тоже. — И добавила: — Хочу защитить тебя.
Райтэн открыл было рот, чтобы заявить, что это он тут мужчина, и это его задача — защищать, но, к счастью, вовремя осознал, что ему не стоит произносить такие вещи вслух.
Олив, впрочем, прекрасно догадалась, что именно он не произнёс, и, естественно, глубоко оскорбилась.
— Тогнар, — с неожиданной злостью парировала она эту невысказанную декларацию, — я не нуждаюсь в покровительстве.
— Это не покровительство! — тоже сложив руки на груди, возмутился Райтэн и заявил: — Это забота!
Лицо Олив стало столь любезным, что он догадался, что сейчас его припрут к стенке, даже раньше, чем она переспросила:
— Забота? — и, разомкнув руки, сделала шаг к нему. — Забота — это вещь взаимная и обоюдная, если ты не знал, дорогой.
Райтэн дёрнул щекой и промолчал, опуская лицо.
— Я просто боюсь за тебя, — наконец, сказал он, глядя в пол.
— А я — за тебя, — незамедлительно отреагировала она.
Он хотел было сказать что-то ещё, но она продолжила:
— И за Дера, между прочим, я тоже ужасно боюсь, — он вскинул на неё удивлённый взгляд, и она фыркнула: — Ты что же, думаешь, ты один его любишь? А мы с Маем так, для массовки болтаемся?
Райтэн снова промолчал, потому что именно так он и думал.
Раздражённо вздохнув, Олив принялась терпеливо пояснять:
— Тэн, даже если бы тебя не существовало бы на свете, мы с Маем всё равно поехали бы за Дереком.
Райтэн заморгал часто и беспомощно, пытаясь принять и переварить эту мысль.
Лицо его неожиданно просветлело; он не смог бы чётко объяснить, почему, но осознание того факта, что Олив и Илмарт тоже любят Дерека — любят его просто как Дерека, а не по цепочке «друг моего мужа» и «друг мужа моей подруги» — отозвалось в его сердце глубоким сильным теплом.
— И вообще, Тогнар! — продолжила, меж тем, возмущаться Олив. — Тебе жена нужна — или декоративной объект для приложения твоей заботы?!
Во взгляде её читались обида и отказ занимать позицию бесправного объекта — пусть даже для приложения таких, безусловно, приятных вещей, как забота, нежность и любовь.
— Жена, — уверенно заявил Райтэн, размыкая руки и обнимая её, — мне нужна жена, Се-Стирен.
Она уткнулась лицом в его шею и оттуда воинственно заявила:
— Ну вот и не выпендривайся тогда! — и язвительно добавила: — Кошечку заведи, если так неймётся!
Он рассмеялся — тепло, искренне, — поцеловал её в макушку и просто согласился:
— Не буду выпендриваться. — И серьёзно добавил: — Поступай, как знаешь, жена.
Олив ответила ему взглядом столь пламенным и глубоким, что удержаться от поцелуя оказалось совершенно невозможно.