В поиске сна
Шрифт:
– Донором? Как ты это видишь?
– Как временную меру, пока не найдем Калиба с твоими осколками. Извлечем недостающее из донора и частично интегрируем в твою ауру для баланса, чтобы предотвратить ее постепенное рассеивание. Этого хватит на какое-то время.
– На сколько?
– При поддержании фрагментов ауры в неактивном состоянии года три, может четыре.
– А потом?
– А потом наступит слияние, и твоя личность изменится согласно новым вводным. Иначе говоря, часть души донора станет твоей. Отчасти ты перестанешь быть собой.
– Я уже перестал, - голос мой слегка просел, но вряд ли от волнения, - что станет с донором?
– У него будет то же состояние, что и у тебя сейчас, пока его душа полностью
– Его придется убить, это будет милосердием, - голос остался спокойным, будто бы разговор шел о чем-то обыденном, я же не был таким, - и нам не нужен лишний маяк пустоты.
Пустые люди, существа, вносят дисгармонию в нашем мире, что-то сродни антиматерии, только на ином уровне. Это пустоты, которые наша вселенная не может заполнить, так как подчиняется собственным законам, может заполнить кто-то извне. Наши ученые предполагают, что такие люди начинают существовать во всех измерениях сразу, потому что не может заполнить себя в своей реальности. Открытая рана, которая может загноиться, оставлять ее так нельзя. Вот и я сейчас на пути к пустоте, а ведь если это случится со мной, то убить меня будет гораздо труднее.
– Что нам необходимо сделать?
– Дестабилизировать, а потом фрагментировать его ауру. Просто выдернуть нужные куски не получится, и сделать это извне нельзя, мы можем замучить его до смерти, но душа останется целой, даже если внешне он будет безумен, после смерти весь этот налет спадет. Законы вселенной тщательно следят за тем, чтобы она оставалась неделимой. Иными словами, бестолку сводить его с ума, он должен сделать это сам.
– Душа? Ты имеешь ввиду информационное ядро?
– Да, называй как хочешь.
– Почему со мной было иначе?
– Потому что ты о нем знаешь, ты его используешь и способен в некоторой степени им управлять. Говоря простыми словами в твоем информационном ядре, есть порты входа и выхода, а у тех кто о нем не знает, не верит, а даже если верит то этого все равно недостаточно, только выход. Это встроенная защита. А мы с вами стали сильнее ценой появления серьезной уязвимости, вселенная больше нас не оберегает.
– А ведь мы ее защищаем, - Лютри горько усмехнулся.
– Но мы же являемся ее уязвимостью, - Лира оторвалась от созерцания окна и посмотрела на меня.
– Тем более, над твоим разделением работали все командоры и даже некоторые коллектионы, а сейчас мы этого ресурса лишены. Они не станут помогать, даже половины не наберется тех, кто одобрил бы твои действия во время рейда. А учитывая в кого ты можешь превратиться если станешь пустым, некоторые рассматривают вариант убить тебя.
– Я поступал логично, - я не оправдывался, мне сейчас было все равно.
– В первую очередь он принес в жертву себя, - а вот Лютри старался защитить, но Лира его проигнорировала.
– Раз действовал логично, то ты должен понимать, что и они сейчас рассуждают логично, - она закусила губу и снова отвернулась, продолжить разглядывать молодого человека, - нам нужно раскачать этого парня.
– Понимаю, и если выхода не будет я отдам себя в руки совета, они знают это и потому не будут принимать поспешных активных действий.
А ведь она меня любит, и я помнится отвечал ей взаимностью. До сих пор любит. Даже после того, что я сделал. И это мешает. Ей больно на меня смотреть. Раньше я непременно сделал бы все, что бы она не страдала, я это помню, но сейчас едва ли меня это волнует. А стоят ли ее страдания жизни этого паренька? Не мои, я же не страдаю, во всяком случае не в привычном смысле. Прежний я, не стал бы издеваться над мальчиком, который по несчастью оказался моим дальним родственником, а сосредоточился бы на поисках своих фрагментов информационного ядра. Но даже не найдя их, все равно его не тронул бы. Сейчас же я рассуждаю иначе, мы на пороге войны, а на чаше весов молодой человек
– Ты сможешь сделать это?
– спросил я.
– Да, нужные нам фрагменты почему-то гипертрофированны, это нам на руку, - чуть помолчав она все таки решила добавить, - спокойствия ради, с таким дисбалансом он просто не может оказаться хорошим человеком.
Но я был спокоен, я уже не смог им оказаться.
– Расковыряй его.
Она дернулась, слова больно отозвались внутри. Хоть Лира храбрилась и даже сама разработала план, но она была человеком науки а не инквизитором, а план изначально не предусматривал такого поворота. Да и люди основной ветви человечества, уже давно не были нашими прямыми врагами, скорее мы их теперь оберегали. Она участвовала в боях, но противники были иного рода. На лице было написано слишком много, Лира не хочет этого делать. Проявить понимание и заняться этим самому? Но я не так уж этом силен. Или надавить на нее? Нет, надо оставить ее в деле, но ответственность взять на себя. Поднявшись из кресла и не спеша подойдя к ней и взяв за руку, я выдавил на лицо остатки всех своих эмоций. Получилось сносно.
– Я помогу тебе, если тебе будет проще, то я могу отдать приказ.
Слишком прямо и топорно, но видимо ей было достаточно хотя бы капли понимания с моей стороны. Соломинка, за которую может схватиться тонущий.
– Не надо приказа, сделаем это вместе.
– Лютри, нужна вся доступная информация о нем.
– Есть.
Он хоть и на моей стороне, но мои манипуляции с Лирой заметил, а я заметил что это ему не нравится.
– Подбодри эту девочку Лира, не зачем тянуть, я вижу она чего-то хочет.
«Это не он». На секунду показалось что кто-то произнес эти слова у меня за спиной. Но я даже не стал оборачиваться, потому что точно знал что там никого нет. Или может эти слова прозвучали у меня в голове?
«Это не он» повторил голос и ушел.
Глава 7
На мальчика было страшно смотреть. Я бессильно летал над происходящим не в силах помешать творившемуся, никто меня не замечал. Большой парень равнодушно наблюдал за тем, что делал щуплый, и то что он делал навело на мысль о том кто он. Пользуясь тем, что после контакта с мальчиком некоторые воспоминания вернулись, я вспомнил как меня несколько раз привлекали для проведение медицинской экспертизы. Я не был коронером, но произошла серия убийств детей и подростков и следствию требовалась любая зацепка. Все были напуганы, выглядело это все как ритуал жертвоприношения со следами сексуального насилия. В итоге маниаком оказался сорокалетний оккультист-педофил. На суде он рассказывал, что таким образом готовил души к служению. Для кого и зачем я уже вспомнить не мог, и вроде бы ему дали пожизненное. Но тела детей, которых я осматривал не забыл бы никогда. Вырваные через раз ногти и зубы, вырезанные скальпелем на коже непонятные символы. И все это повторялось прямо сейчас. Мальчик давно потерял сознание, грудь почти не поднималась, маниак по всей видимости думал что он вот-вот умрет и просто любовался своей работой. Вероятно, он даже надеялся лично увидеть как юная душа отправится на служение.
– Э, что за дела?
Одна из кровавых надписей начала исчезать, края раны сходились не оставляя никаких следов. На некоторых пальцах снова появлялись ногти, медленно, но росли. Дыхание стало глубоким.
– Что!? Не хочешь служить!? Я все равно отправлю тебя!
Лицо щуплого вытянулось и перекосилось, он поднял руку со скальпелем что бы замахнуться. Но тут неожиданно за его спиной появился большой парень, как он так быстро переместился от двери в пятнадцати метрах от мальчика, для меня осталось загадкой. Он перехватил запястье щуплого и сразу послышался хруст костей.