В постели с наставником
Шрифт:
— Кто?
— Вчерашняя девушка. — Он уже забыл ее. Надо же быть таким черствым. — Когда ты… когда мы… — Мы. Она ведь тоже была с ними.
— Все еще переживаешь об этом?
Она посмотрела ему в глаза.
— Да.
Выражение его лица изменилось, стало неуловимым, как дым. Он отвел взгляд в сторону.
— Увы, поводов для гордости за вчерашнюю ночь у нас нет.
Подошли Генри и Джеффри. Завидев их помятые физиономии, Дункан расслабился, и вся троица печально заулыбалась, сетуя на похмелье и свои гудящие головы.
—
Она не ответила.
— Маленький Джон расстроен из-за публичной женщины, — объяснил Дункан ее молчание.
Она свела брови на переносице. Эта тема не предназначалась для всеобщего обсуждения.
— Но женщины не такие, как мы, Джон, — серьезно сообщил Генри.
Это уж точно.
— Ты поймешь это, когда подрастешь и наберешься опыта, — прибавил Джеффри со всем авторитетом без пяти минут женатого человека.
Генри толкнул приятеля в бок.
— Не. Понять женщину в принципе невозможно.
Она взглянула на Дункана. Он молчал, только немного нахмурил лоб.
— И что здесь такого сложного? — спросила она. Презирая свой пол, Джейн, тем не менее, считала женщин совершенно прозрачными для понимания.
— Да все! — воскликнул Генри.
— Если ты глуп, — поправил его Дункан.
— Но та девушка сопротивлялась, а Генри все равно лез со своими поцелуями.
Она в упор смотрела на Дункана, словно возлагая ответственность за это на него одного.
— Если бы она перестала упрямиться, то запищала бы от восторга! — заявил Генри и добавил, покраснев под ее скептическим взглядом до самых ушей: — Подумаешь. Все равно один поцелуй ничего не значит.
— Для тебя. — Та девушка скорее надрала бы ему уши или разразилась слезами, чем позволила себя поцеловать. Даже ее невеликих знаний хватало, чтобы это понять.
— Она публичная девка, — напомнил рассудительно Джеффри, вступаясь за друга. — Знаешь, сколько у нее было мужчин?
Публичная девка. Так называли ее мать. И другими словами, похуже.
— Неважно. Она сказала «нет».
— Женщины часто говорят «нет». Они хотят, чтобы их уговаривали.
— Ты-то почем знаешь, чего она хотела?
— Почитай философов, Джон, и ты поймешь, что имеет в виду Генри, — молвил Дункан назидательным тоном. — Женщины слабы и несовершенны. Такими уж их сотворила природа. Миром правят мужчины, ибо только они обладают рациональным мышлением, в то время как женщинами руководят чувства.
— И сам дьявол не разберет, что они чувствуют! — воскликнул Генри, и вся компания расхохоталась.
Но Джейн было не до смеха. Удрученная и озадаченная, она никогда еще так остро не ощущала в себе ненавистное женское начало. Она восхищалась мужчинами, мечтала им подражать… Но оказалось, что в их познаниях есть пробелы, о которых она даже не подозревала, когда жила в одном доме с мужем сестры.
Поведение мужчин поразительным образом менялось, когда рядом не было женщин. Интересно, что
— Ничего. Со временем ты убедишься, что, женщины одержимы пороками гораздо сильнее нас, — утешил ее Генри.
— Ты придерживаешься того же мнения? — требовательно обратилась она к Дункану.
— По сути, это не тема для дискуссии, — взвешенно заговорил он. — Фома Аквинский, Гиппократ и многие другие философы давно установили, что женщины существуют, дабы жить под защитой мужчин. Они низшие существа и не обладают интеллектом.
Она закусила изнутри щеку, стараясь ничем не выдать, что его убеждения шокировали ее, и притворилась, будто раздумывает над ответом. Церковники и ученые мужи сходились во мнении по поводу слабого пола, но в отношении ее это мнение было совершенно ложным. Видимо, она какая-то неправильная женщина, если так сильно отличается от других.
Впрочем, так ли уж сильно?
— Varium et mutabile semper femina, — пробормотала она наконец.
— Именно! — Дункан щелкнул пальцами с таким довольным видом, словно шел урок, и он добился от нее долгожданного правильного ответа. — Господь создал женщин не затем, чтобы они мыслили или имели свое мнение. У них нет verile animo — той искры, что имеется у нас с тобой.
«Пожить бы тебе в женском теле хотя бы день», — подумала она. — «Тогда ты бы понял, как тяжела наша доля».
Эти книжные черви не воины. Они привыкли доказывать свою правоту не оружием, а с помощью логики и остроумия. Что ж, прекрасно. Спорить она умеет не хуже любого мужчины.
— Бывают и исключения, — сказала она. — Королева Элеонора, например. — Элеонора Аквитанская умерла двести лет назад, но в народе по сей день помнили, что по части ума она не уступала своему супругу, королю Генриху, а то и превосходила его.
— Исключения только подтверждают правило, — отмахнулся от ее аргумента Дункан. — К тому же она была обычная интриганка. Вертела сыновьями, как хотела, да использовала свое тело, чтобы манипулировать королем. Причем все свои козни творила не сама, а чужими руками.
— Нами правит логика, — глубокомысленно изрек Генри. — А женщинами — низменные страсти.
Она хотела было напомнить, что вчера низменные страсти продемонстрировал именно он, но, стиснув зубы, сдержалась.
— Но женщины обладают над нами загадочной властью, — продолжал Дункан, придвигаясь ближе. — Ни в коем случае нельзя недооценивать ее силу, Маленький Джон. Оставим риторику. Сейчас я говорю с тобой как старший товарищ. Если человек не способен устоять перед соблазном, он просто глупец. — Он взглянул через стол на Генри. — Каким был вчера этот ribaldus.