В постели с наставником
Шрифт:
Юноша пристыженно опустил голову, а Дункан подвел итог своей лекции:
— В общем, расти и учись преодолевать низменные побуждения своей натуры. Женщинам это умение недоступно.
— А если не научишься, то и опомниться не успеешь, как тебя захомутает какая-нибудь ловкая девица, — ухмыльнулся Генри. — Спроси Джеффри, он подтвердит.
Джеффри заулыбался, похоже, ничуть не жалея о том, что его захомутали, и двинул приятеля локтем под ребра.
Дункан согласно кивнул.
— Стать хозяином женщины можно только в том случае, если ты станешь хозяином своих чувств и поступков.
Джейн смотрела на него, разинув рот.
Оказывается, мужчины воспринимают женщин как опасных, пустоголовых и развратных существ, которые, подобно животным, неспособны себя контролировать. И, что самое странное, до жути боятся, как бы эти непонятные существа не взяли над ними верх.
На секунду она пожалела, что не обладает этой загадочной властью. Ей захотелось вскочить и бросить им в лицо — смотрите, перед вами женщина, которая не только чувствует, но и мыслит! Сказать им, что нет ничего загадочного в том, что женщинам хочется любви и уважения. И напомнить, что в отличие от мужчин, женщины не стыдятся в этом признаться.
Но как бы ни был велик соблазн развеять их заблуждения, она устояла. Она уже ступила на опасную почву, когда начала этот спор. Если лишиться их поддержки, ее ждет незавидная судьба, ибо без мужской защиты она станет такой же беспомощной, как та несчастная с улицы.
***
Дункан проснулся задолго до рассвета. Всю ночь ему снилась женщина. Светловолосая незнакомка, с голубыми, до синевы, глазами, которую он никогда не встречал.
Он перекатился на спину и уставился в потолок, вспоминая бурную реакцию Маленького Джона на происшествие с публичной женщиной и то, как повел себя он сам.
Должность главы общежития обязывала его держать своих подопечных в узде и не позволять им буянить на улицах. Своим невмешательством он поставил под удар не только своих товарищей, но и будущее всего общежития, а ведь основать его стоило немалых трудов.
Впрочем, он и сам не всегда соблюдал правила университетского устава. Глупые и туманно составленные, они многими игнорировались, а университетское начальство — за исключением самых вопиющих случаев — предпочитало закрывать глаза на проделки студентов. Какая разница, где куролесит школяр по ночам, коль скоро утром он приходит на лекции.
Спохватившись о времени, Дункан скатился с кровати, оделся в черную учительскую мантию и подхватил ключи от церкви. Служба остиарием являлась частью его платы за право преподавать.
Быстрым шагом он пересек рыночную площадь и свернул на Хай-стрит. Образ незнакомки из сна преследовал его по пятам. Ох, не вовремя его тело вспомнило о плотских потребностях, суть которых он растолковывал вчера Джону, если учесть, что он торопился не на свидание, а на утреннюю мессу…
Во всем виновата встреча с уличной женщиной. Это она пробудила в нем похоть. А может, вчерашняя дискуссия о различии полов.
Или облегчение от известия, что Джон здоров.
Ну, не совсем здоров, конечно. Мальчишку, пусть не явно, но тревожила травма. Даже у взрослого процесс выздоровления после перелома ребер был мучительным и долгим,
Однако покалеченные ребра это одно, а жизнь скопцом совсем другое.
Дункан был рад, что парнишке не придется отказываться от удовольствий плоти. Он сам потому и остался в малом церковном чине, ибо высшим чинам предписывалось воздержание.
Добравшись до церкви, он поковырялся ключом в замке и открыл заспанным прихожанам двери. Греховные мысли по-прежнему не отпускали его, прочно поселившись у него в голове и — что причиняло ощутимое неудобство — растревожив его плоть. К счастью, под просторным одеянием это было незаметно.
Формально и наставникам, и студентам строго запрещалось распутничать. В этом отношении университет почти не отличался от монастыря, поскольку ректор и епископ наивно полагали, что вне женского общества юноши не будут отвлекаться от получения знаний.
Дункан был живым доказательством того, что они глубоко заблуждались.
Наверное, пришло время взять обучение Маленького Джона в свои руки, раз никакое увечье этому не мешает, и познакомить его с удовольствиями, которые сулит мужчине женская плоть.
Тем более, — и это бы совершенно ясно — мальчишка не знал о женщинах ровным счетом ничего.
***
Наступил день, когда весь город с самого рассвета гудел в ожидании прибытия короля, а Маленького Джона нигде не было видно. Еще вечером Дункан поручил ему простое задание: подготовить его парадное облачение, а утром, перед церемонией, прийти и помочь ему одеться.
Остальные студенты давно разошлись, чтобы занять на обочинах местечко получше и посмотреть на королевскую процессию вблизи. Колокола пробили полдень. Ни Джона, ни своей одежды Дункан в спальне не наблюдал.
Раздраженно расхаживая по комнате с голым торсом, он подошел к окну и выглянул во двор. Но и там мальчика не оказалось.
Он вроде не был лентяем, но в последнее время витал в облаках и забывал о своих обязанностях на кухне, будто не осознавая, что без его помощи кому-то другому придется работать за двоих, чтобы студенты не остались голодными. Дункан разрывался между желанием защитить этого неженку и надавать ему тумаков. Создавалось ощущение, что Джон попросту не привык к ответственности — в отличие от самого Дункана, на плечах которого лежало множество самых разных забот. Отчасти он даже завидовал беспечности мальчишки.
— Джон! — прогремел он. — Куда ты запропастился? — Окрик эхом разнесся по опустевшему общежитию.
— Я наверху.
Громко топая по ступенькам, он поднялся в общую спальню. Каков наглец. Даже не соизволил спуститься к нему сам.
— Где моя одежда, черт тебя дери? — в сердцах воскликнул он прямо с порога.
Мальчишка от неожиданности подпрыгнул на месте, чуть было не выронив какой-то предмет, который держал в руках.
— Я забыл о времени.
— Колокола только что прозвонили. Ты оглох?