В постели с наставником
Шрифт:
Из его горла исторгся стон и сложился в ее имя:
— Джейн…
А потом для слов не осталось места.
Он приник к ее губам и вошел в ее рот языком, упиваясь ее прелестью, ее сладким миндальным вкусом. Она тесно прижалась к нему, и он прошелся ладонями по ее телу, сминая ее груди, бедра, путаясь пальцами в ее волосах, лаская ее всюду, куда только мог дотянуться. Дыхание его стало тяжелым, словно он долго бежал без остановки.
Медленно. Все должно быть медленно.
Он немного отодвинул ее от себя. Не из желания отдалиться, о нет, но чтобы
Застенчиво улыбаясь, она стойко выдержала его взгляд.
— И как только я не догадался сразу, — пробормотал он.
— Я думаю, ты знал, — шепнула она. — Знал с самого начала.
Наверное, так оно и было. Она завоевала его с первой же встречи. Вот почему он так рвался помочь ей и сердился, когда она раз за разом отказывалась.
Она провела кончиками пальцев по его рукам, такая тонкая, белокожая по сравнению с ним.
— Видишь? Ты тоже знаешь вещи, о которых не написано в книгах.
Но тому, что он сейчас испытывал, еще не придумали названия. Он не знал, как назвать то чувство, которое вибрировало в его венах подобно ищущим гармонию струнам.
— Я знаю только одно. Сейчас мы займемся любовью. И я буду любить тебя до тех пор, пока ты не станешь моей целиком и полностью, без остатка.
— Мне кажется, — сказала она, не колеблясь, — я уже твоя.
И, поцеловав ее, он понял, что это правда.
Откинув с дороги покрывало, он подхватил ее на руки, отнес на кровать и лег рядом, ни на мгновение он не прекращая ласкать ее.
Она не лежала пассивно, с покорностью пережидая его страсть, как делали некоторые женщины. Ее поцелуи были жадными, глубокими, руки касались его смело и без стеснения. Она обняла его за плечи, потом ее пальцы сместились ниже и зарылись в поросль волос на его груди.
— Ты… такой необычный, — прошептала она, обводя кончиком пальца его сосок, бледное подобие ее собственного.
Его дыхание опасно участилось. Он придержал ее руку, чтобы не забежать слишком далеко вперед.
— Это ты у меня необычная.
Обмирая от нежности, он поцеловал ее мягкую грудь, захватил губами сосок, столь восхитительно твердый под его языком. Она выгнула спину. Стон вырвался у нее изнутри. Ее пальцы скользнули вниз по его животу, сжались вокруг его члена, и он упруго дернулся, подрагивая в ее ладони.
— Ты такой твердый и мягкий одновременно, — в изумлении прошептала она. — Как я могла подумать, что сумею подделать такую чудесную штуку?
— И в самом-то деле, — хрипло выдохнул он.
Он пылко тронул ее между бедер, раздвигая мягкие, повлажневшие завитки. Она с готовностью открылась ему навстречу и дрожащими пальцами попыталась направить его внутрь, но он остановил ее и пробормотал, урезонивая их обоих — и в первую очередь себя самого:
— Ш-ш. Не будем спешить, любовь моя.
Ибо он впервые предавался любви с девственницей.
Все его прежние пассии — гулящие женщины, развратные вдовушки — знали, что к чему. Их не нужно было учить. В постели
Они не ждали от него подвигов. Он был мужчиной. Этого было достаточно.
Но у нее он будет первым. Воспоминание об их близости, о том, что он сделает с нею сегодня ночью, она пронесет через всю жизнь. Своими ласками он сотворит уникальную мелодию, и если после него у нее будут другие мужчины, она будет искать того, кто окажется способен повторить этот мотив.
Мотив, который заставит ее благодарить небеса за то, что она родилась женщиной.
И потому, стиснув зубы, он обуздал свое нетерпение и принялся вспоминать все, что знал о женском теле.
«Уж я в этом разбираюсь», — когда-то бахвалился он перед нею своей искушенностью в любовных делах. Однако до сих пор его познания, как он внезапно понял, ограничивались только его собственным телом. Женские губы, груди, лоно — конечно, он знал, где они находятся, но как правильно обращаться с ними, чтобы она испытала наслаждение?
Он осторожно проник в нее пальцем. Потом вторым. Она закрыла глаза и запрокинула голову — уже, к его радости, скользкая, но такая тугая и тесная, что он испугался, как бы ненароком не разорвать ее.
Она сказала, что хочет его. Что ж, на исходе ночи она познает истинное значение этих слов. Он сделает все для того, чтобы она больше никогда не захотела притворяться мальчишкой.
И с этими мыслями он прижался губами к ее груди.
***
Везде, где он дотрагивался до нее, ее тело начинало гореть огнем. Ее губы, груди, шея, запястья, даже кончики волос, казалось, искрились от страсти. Все ее мысли померкли, осталось только одно устремление — слиться с ним воедино.
Их тела сплелись. Она уже не могла различить, кто кого ласкает. Они притрагивались друг к другу и одновременно издавали стон. Его член — горячая сталь в бархатных ножнах — пульсировал в ее ладони, и глубоко внутри она ощущала ответные спазмы, словно он уже вошел в нее.
Одежда более не разделяла их, но новым барьером стала сама кожа. Одурманенная страстью, Джейн жалела, что нельзя сбросить ее с себя, чтобы раствориться в нем без остатка.
Он немного отстранился.
— Погоди. Ты еще не готова.
Неправда. Она была готова. Она всю жизнь ждала этого мужчину, единственного, кто оказался способен пробудить в ней желание быть женщиной.
Что говорили о физической любви все те глупые женщины, которых она презирала? Что еще ей предстоит узнать о мужском теле и о ее собственном?
Тронув Дункана за колючую щеку, она повернула его лицо к себе и, упиваясь им, заглянула в его глаза — бездонные, темно-серые, они говорили о том, что сейчас он принадлежит ей безраздельно.
— Войди в меня, — прошептала она. И развела колени.