В рабстве её любви

Романтика Анна

Это было ошибкой.

Как теперь нам обоим выбираться из этого болота? Она до сих пор не знает, что мои ребята, те самые, что увидели нас на фестивале, очень скоро придут, дабы разрушить ее жизнь. Зная это, я боялся, что они заявятся в ее поместье в тот же день, едва поймут – я не собираюсь дать им и шанса сделать Эстер плохо. Но что в действительности можно сделать?

Думая об этом, я налил себе воды – единственное, что могу себе позволить в качестве еды после веселого уикенда. Усевшись подле окна, я просто наблюдал за тем, как город постепенно просыпается, выпуская

из разных щелей людишек – самых разных. Высокие, низкие, богатые, бедные, молодые, старые… Вероятно, что у каждого из них непростая история, тяжелое положение, или же, наоборот, лучшее время и прекрасное настроение. Но с высоты каморки на чердаке все они выглядели обычными букашками, снующими туда-сюда.

Прямо как маленький рыжий таракан, что торопливо прополз по поверхности подоконника.

Осушив свой стакан, я просто уложил его вверх дном, блокируя несчастное создание в стеклянной тюрьме, принявшись изучать испуганное мельтешение существа через прозрачную стенку.

– Мы с тобой, мой сосед, весьма похожи. Но, знаешь, что? Даже если получим ту самую свободу, о которой так много рассуждает наша обожаемая графиня – станет ли наша жалкая жизнь хоть немного лучше?

Мой отец умер, вырвав из моей глотки обещание противостоять зазнавшейся буржуазии. Но я не давал обещания мучить слабую беззащитную девушку.

– Живи, – милостиво приподнял я стакан, даруя таракану шанс на спасение. – Все равно скоро в этой комнате кроме тебя не останется жильца, нет смысла нам с тобой спорить.

Если меня не прирежут пьяные дружки, то приберет к рукам полиция – до этого не далеко, судя по всему.

Мы попрощались с Эстер утром – я помог добраться ей до черного входа в ее дом, и в тот же миг у меня зародилась совершенно сумасшедшая идея просто убить всех этих идиотов, которыми я, якобы, «руководил». Их жизни не стоят и ногтя девушки, не сделавшей ничего плохого. Мало того, она не собиралась бесцельно прожигать состояние своего почившего мужа, а хотела возвести конный завод. От маленькой жалкой графини куда больше пользы, чем от своры праздных пьяниц-мужчин. Убив этих бандитов, я уж точно не буду жалеть, поднимаясь на эшафот.

Культивируя в себе недобрые намерения, я попросил о выходном, обещая вернуться к вечеру.

– Тогда я буду вас ждать, чтобы прокатиться верхом до нашего любимого места, – с улыбкой ответила она, плохо скрывая свою досаду от того, что придется расстаться на такое долгое время.

Ну почему ты так мила, Эстер? Почему я вообще решил, что завоевать твое доверие – это хорошая идея? Я собирался обставить тебя, разграбить то, что принадлежало твоему мужу, а ты в отместку оставила дураком именно меня.

Самое необъяснимое в этом то, что ты не сделала для этого совершенно ничего особенного, в то время как я медленно, старательно подбирался к тебе ближе и ближе, лелея корыстные намерения.

Нет, я не собирался убивать тебя. Но надеялся проучить, от имени всех вилланов показать всем на твоем примере, что власть титулованных особ не вечна. Все это время наблюдая за тобой, я понял, что все это время гонялся за собственным хвостом, подобно глупому псу. В итоге тем

человеком, кого я проучил – оказался я сам.

Стоило принять свою роль обычного виллана после того, как моего отца и меня позорно лишили титула и отобрали все, чем владел мой род столетиями, выжить на улицах, связаться с отбросами под стать своему новому положению, обрести новую цель и смысл жизни, чтобы в итоге просто упасть ниц перед женщиной.

– Утешает одно, – сказал я сам себе с улыбкой, выходя из дома. – Она не обычная женщина. Очень добрая и чистая… Склониться перед такой не стыдно.

Люди, что ожидали меня в таверне, были совершенно иного мнения.

Глава 30

Пов. Адриан

– А ну-ка, повтори, что сказал?

Барни схватил меня за грудки, едва я поставил условие: тот, кто посмеет ступить на территорию поместья Брэйнхорт – будет иметь дело со мной.

– Никто не посмеет и пальцем тронуть графиню, – повторил я в лицо «товарищу» по несчастью. – Кто ослушается – сильно пожалеет об этом.

Барни расхохотался, немного растерянно оглянувшись на остальных ребят, обступивших нас со всех сторон – напрасно бармен распинался, пытаясь прогнать нас с таверны и не мешать ему принимать нормальных гостей.

– «Сильно пожалеет»?Такты сказал? – отпустил ворот моего нового сюртука парень. – И что же ты сделаешь? Убьешь? Ну, так давай. Можешь придушить меня прямо сейчас. Думаешь, твоей драгоценной вдовушке это поможет? Мы с ребятами потеряли столько времени, слушая твои россказни о том, что вскоре сможем поживиться! Бьюсь об заклад, ты и не собирался нападать на нее!

– Мои планы изменились, – честно признался я. Ибо поначалу, ведомый жаждой мести за своего отца, за свою исковерканную судьбу, я действительно хотел проучить каждого высокородного ублюдка в столице.

Поместье Эстер должно было стать нашей «тренировочной базой».

– Нонашипланы остались прежними, – отчеканил Барни, говоря за всех.

Устало потерев лицо ладонью, я сказал то, что думал:

– Тогда мне действительно придется убить каждого из вас.

– Ха! Сдурел? Из-за женщины!.. – выкрикнул кто-то из толпы.

– Не из-за женщины, – покачал я головой. – Из-за себя самого.

Перед тем, как отец попал в тюрьму, он вызвал меня, четырнадцатилетнего мальчика в свой кабинет, решая отдать фамильные часы и наставить. Я был ребенком, но уже тогда понял – это прощание.

Сильный и энергичный мужчина, который был моим примером для подражания, вдруг превратился с слабого, рассеянного старика – я смотрел на него и не узнавал.

– Кажется, ничто не способно остановить человека в погоне за собственной целью, – звучали в голове его слова. – Уговоры, обстоятельства, бедность, или, наоборот, богатство. Только одно чувство помогает прийти в себя, оглянуться назад и осознать, как же ты был не прав. И название ему…

– Любовь? – попытался угадать я, зная, как сильно он страдал из-за одной женщине в прошлом.