В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии
Шрифт:
Позиция Гуссерля в отношении понятия фантазии у Брентано
Критика Гуссерля и была направлена отчасти на то, что Брентано четко не указал тот смысл, в котором он употребляет понятие фантазии, что в свою очередь и привело к тому, что фантазия может быть понята как регресс в бесконечность: если воспроизведение представления восприятия есть фантазия, а само представление восприятия как временной объект уже нуждалось в фантазии, то воспроизведение представления восприятия есть не что иное, как фантазия фантазии:
Если первичное созерцание времени есть продукт фантазии, тогда что же отличает эту фантазию временного от той, в которой осознается ранее прошедшее временное, такое, которое не принадлежит к сфере первичной ассоциации… Мы наталкиваемся здесь на неразрешимые трудности брентановской теории, которые ставят под вопрос правильность его анализа первичного сознания времени. [163]
Что же предлагает Гуссерль в качестве альтернативы? Каким образом должны
163
Husserl Е. Zur Phiinomenologie des inneren ZeitbewuGtsein. S. 16–17.
164
Нижеследующее представляет собой критические примечания Гуссерля к тексту лекций, не включенные в основной текст его тогдашней ассистенткой Э. Штайн, перерабатывавшей курс лекций для подготовки к публикации.
по — видимому, мы должны различать продуктивную и репродуктивную фантазию; одна — изначально удерживающая (anhaftend) восприятие, продуцирующая распространение времени (Zeitausbreitung), другая — вновь воспроизводящая уже один раз продуцированное. [165]
Однако вслед за этими словами тут же объясняется, в каком смысле Гуссерль понимает указанное различие и как оно, с его точки зрения, может быть адекватно обозначено:
165
Ibid. S. 409
Первичное и вторичное воспоминание, [166] Так бы я обозначил точку зрения Брентано, который был одним из первых или как раз первым из тех, кто стремился к дескриптивному анализу созерцания времени, но, к сожалению, он говорил об этом только в своих лекциях 70–80-х гг. Между тем становится ясно, что это мнение не может быть до конца последовательным и что «первичное» воспоминание, которое неразрывно принадлежит восприятию, и репродуктивное воспоминание не могут быть обозначены как фантазия в одном и том же смысле. [167]
166
Написано на полях рукописи Гуссерля рукой Э. Штайн.
167
Ibid.
Очевидно, что Гуссерля не устраивает то, что фантазия играет решающую роль в конституировании временного предмета. Гуссерлю было важно показать, что конституирование временности есть деятельность интенциональной структуры, которая не может быть понята иначе, чем несамостоятельная часть самого восприятия предмета. [168] Как бы ни была названа эта интенциональная структура («первичное воспоминание», «свежее воспоминание», «продуктивная фантазия»), сущностным моментом является именно ее включенность (в качестве несамостоятельной компоненты) в сам акт восприятия, без которой это восприятие было бы невозможным, а значит, что она и не может быть отождествлена ни с каким самостоятельным актом. На этом основании Гуссерль критикует употребление слова «фантазия» при обозначении этой интенциональной структуры восприятия и позднее находит для нее адекватное, по его мнению, выражение — ретенция.
168
Ср.: Bemet R., Kern I., Marbach E. Edmund Husserl. Darstellung seines Denkens. S. 97–98.
Еще в «Идеях I» Гуссерль употребляет понятие «первичного воспоминания», хотя, начиная с 1909 г., все чаще и чаще им используется слово «ретенция». [169] Само временное сознание предполагает, по Гуссерлю, три необходимых момента: 1) пра — импрессию, или пра — ощущение, которой и соответствует «теперь» всякого временного объекта; 2) ретенцию, т. е. сознание только что прошедшего, сознание только что бывшего актуальным «теперь». Ретенция при этом предполагает определенную континуальность, в которой каждая ретенция представляет собой определенный модус, в котором прошедший временной момент удерживается во временном сознании. Чем дальше отстоит прошедший временной пункт от актуального «теперь» временного объекта, тем нечетче и темнее он представлен в ретенции [170] ; 3) так называемую протенцию, т. е. ожидание непосредственно последующего за каждым актуальным «теперь». Протенция есть антиципация будущего на основе прошлого, или антиципация приходящего на основе ретенциального сознания. Эти три момента и конституируют временную сферу сознания.
169
Ibid. S. 9
170
Целое
То, что отличает предложенную Гуссерлем в противовес Брентано теорию времени, заключено как раз в том, что ретенция является непосредственной интенциональностью; другими словами, для удержания целого временного объекта не требуется никаких опосредующих представлений (продуктов фантазии, по Брентано). [171] Однако и в этой предложенной Гуссерлем концепции обнаруживаются свои трудности, касающиеся проблемы ощущения. [172]
Актуально переживаемое настоящее (точка «теперь») наполнено пра — импрессией, или пра — ощущением; однако с этим актуальным ощущением непосредственно связано также и то, что только что занимало положение, или позицию, «теперь». В актуальном настоящем должно быть со — настоящим, или co — временным, ранее бывшее актуальным. Соответственно, само сознание должно постоянно проявлять свою активность в акте связывания актуального содержания с тем, что было только что таким актуальным содержанием. Гуссерль называет эту активность сознания «ретенциальным сознанием». Тем самым ретенциальное сознание и выступает той инстанцией, которая гарантирует соединение полного (или целого) прошедшего жизни сознания, или единство «потока сознания». Ретенция указывает на то, что сознание есть не перцептивное сознание, но в своей сущности сознание временное. «В своей внутренней временности сознание имеет и удерживает свое единство». [173]
171
В неопубликованной рукописи — Ms. L I 15, BI. 5-18 (Haupttext № 1,<§ 2. Urprasentation, retentionale Modilikation, PhantasiebewuGtsein>).
172
Гуссерль пишет: «В "теперь" действительно дана только одна точка настоящего некоторого события, только ему принадлежащее ядро. С другой стороны, мы находим заключенными в общей фазе моментального сознания события некий континуум ядр в жизненной созерцательности, а именно таким образом, что вынуждены сказать: все это есть "ощущение", а не просто фантазия или репродукция» («In dem "Jetzt" ist nur der eine Gegenwartspunkt des Ereignisses, nur das ihm zugehorige Kerndatum wirklich gegeben. Andererseits finden wir in der gesamten Phase des MomentanbewuBtseins von Ereignis ein Kontinuum von Kerndaten in lebendiger Anschaulichkeit beschlossen, und zwar so, daB wir genotigt sind zu sagen, das sei alles "Empfmdung" und nicht bloB Phantasie oder Reproduktion»)
173
Проблеме ощущения в феноменологии и, в особенности, соотношению феноменологических концепций и теорий ощущения у Авенариуса и Маха посвящен ряд работ современного немецкого феноменолога М. Зоммера. См., напр.: Sommer М. 1) Evidenz im Augenblick. Eine Phanomenologie der reinen Empfmdung. Fr. а. М., 1987; 2) Lebenswelt und ZeitbewuBtsein. Fr. а. М., 1990.
Однако интенциональность сознания предполагает в феноменологии не только удержание единства сознательной жизни, но и так называемую «объективацию» (или «объективирующее схватывание»). Это означает, что ощущения как моменты переживания сознания должны стать воспринимаемым предметом благодаря акту объективации. «Данности» феноменолога — это как раз феномены, предметы, а не сами ощущения. Представляет ли собой феномен объективированное ощущение?
В любом случае интенциональность сознания представляет собой в определенном смысле двойственное сознание: предметное сознание и временное сознание. [174] Первое делает возможным то, что сознание вообще имеет свой предмет, второе же удерживает единство такой предметности.
174
Sommer M. Evidenz im Augenblick. S. 158.
И в отношении первого, и в отношении второго модуса интенциональности может быть задан вопрос: кто же выступает субъектом ощущения? Или: способна ли феноменология, претендующая на прояснение «основ» сознания, объяснить, откуда собственно сознание «начинается», что такое ощущение и как феноменолог может привести к данности само ощущение. [175] Не закрыта ли тема ощущения вообще для феноменологии?
175
Ibid. S. 159: «Гуссерль работает с неким дуализмом».
Такая постановка вопроса может вызвать подозрение, что феноменология не в состоянии решить проблему чувственности, во всяком случае в том смысле, в каком она представлена в традиционном философском дискурсе. Родовым определением феноменологии является то, что она разворачивается исключительно в сфере предметного смысла. Проблема чувственности указывает не только на неявную предпосылку во всякой феноменологии, но и обнаруживает решающую важность для понимания той сферы, в которой разворачивается всякое феноменологическое повествование, — сферы предметного смысла.