В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии

Гуссерль Эдмунд

Разумеется, я сужу, когда описываю постигнутое в опыте (das Erfahrene), элементарно обнаруженное (das schlicht Vorgefundene). Однако эти чисто описательные суждения являются, как таковые, всего лишь выражениями опытных актов (Erfahrungen), обнаруженностей (Vorgefundenheiten), и, как таковые, они в известном смысле абсолютно очевидны, а именно — очевидны как разтаки в качестве простых выражений, — ведь даже описание фикции, к примеру, если оно верно, явно обладает этой очевидностью. Если Я описывает обнаруженное или опытно постигнутое в его индивидуальной определенности или в неопределенной всеобщности [394] , то последнее полагается все — таки в качестве сущего, и суждение обладает — без ущерба для предполагаемой уместностью выражения очевидности, каковая будет [очевидностью] полной, — очевидностью тезы опыта (Efrahrungsthesis); последняя хотя и будет очевидностью, но, вообще — то говоря, очевидностью неполной. Всякий знает, что «опыт может обманывать», знает, что, хотя он и имеет право высказываться, следуя опыту, все же, несмотря на это, постигнутое в опыте «может и не быть действительным».

394

Позднее «или в неопределенной всеобщности» вычеркнуто. — Прим. нем. изд.

С другой стороны, высказывания, которые мы исполнили, описывая данность установки

опыта, притязают на абсолютную очевидность. Без сомнения истинно то, что мы обнаруживаем нечто подобное [этой очевидности]; с несомненной истинностью, с абсолютной, я высказываю и вижу, что обнаруживаю себя как обладающего тем — то и тем — то, как центр [некоего] окружения и т. д., и это без сомнения истинно — как в том случае, когда я высказываю, что hie et пипс опытно постигаю [вот] эту определенную вещь, так и в том, когда я неопределенно и всеобщим образом высказываю, что вообще воспринимаю и воспринял вещи в [некоем] вещном окружении и т. д. [395] Следующей очевидностью будет та, что я уверен не только в том, что обнаружу непременно то — то и то — то, но и в том, что «я есмь» и что мир есть [396] , и что обнаруженности описанного рода, сообразно своему всеобщему типу, обретаются во взаимосвязи Я, несмотря на то, что в отношении определенной единичности возможно сомнение и заблуждение. Какого рода эта очевидность, здесь решать мы не намерены [397] .

395

Естественно: однако это очевидность чистого cogito с чистым Я. Позднее «что мир есть» заштриховано как сомнительное. — Прим. нем. изд.

396

Естественно: однако это очевидность чистого cogito с чистым Я. Позднее «что мир есть» заштриховано как сомнительное. — Прим. нем. изд.

397

Однако, явно, очевидность эмпирическая.

Вообще удержим в памяти лишь то, что опыт обладает своей правомерностью (ihr Recht), точнее, что [всякий акт] суждения (ein Urteilen) в естественной установке «на основе опыта» обладает своей само собой разумеющейся правомерностью: в самом низу — элементарно — описательное суждение, но и после, на ступени более высокой — индуктивное научное суждение дескриптивных наук; наконец — суждение точных объективных наук, которое, выходя за рамки непосредственно постигнутого в опыте, умозаключает к непостигнутому — в–опыте, но при всем этом не сделает и шагу без последнего основания своей правомерности — непосредственных опытных данностей.

<§ 8. Науки опыта: физическое естествознание и психология. Естественное понятие мира>

Уже не ограничиваясь описанием постигнутого в опыте, но и познавая его научно, человек занимается наукой опыта. Эта наука — наука естественной установки.

Благодаря тому, что человек не просто описывает, но также познает испытанное, он занимается наукой об опыте. Такая наука об опыте есть наука естественной установки.

а) Научное исследование [398] вещей, этих особых данностей естественной установки, — это дело физического естествознания. Таким образом, ее объекты — это вещи точь — в–точь в том смысле, в каком они являются данностями опыта, и они даны нам как сами по себе сущие вещи, которые обладают своей определенной позицией и протяженностью (Ausbreitung) в объективном пространстве, своим определенным положением и длительностью в объективной длительности, изменяются так — то и так — то или не изменяются etc. При этом следует обратить внимание на то, что вещи — это не явления, но то идентичное, что является мне или какому — нибудь иному Я в разнообразных явлениях, сообразно субъективному положению этих Я и их нормальной или ненормальной телесной конституции и т. д., то тем, то иным образом. Вещное составляет лишь фрагмент тотальной данности.

398

В 1924 г. или позднее вставлено: «чисто физических». — Прим. нем. изд.

б) Согласно вышеизложенному, люди производят опыты (machen Erfahrung tiber), предметом которых являются они сами, окружающие их люди или, соответственно, другие переживающие органические существа, которые получают наименование животных и прочих одушевленных существ. Путем вчувствования и вчувствующего понимания высказываний (einfiihlendes Aussageverstandnis) они вступают во взаимное общение (Wechselverkehr) не только практически — они наблюдают друг друга с познавательными целями и обретают — как в форме самовосприятия и самовоспоминания, так и в форме опыта вчувствования (Einiuhlungserfahrung) и базирующегося на нем теоретизирования — так называемое психологическое познание; и подобным же образом — познание психофизического типа, предметом которого являются отношения зависимости психического (как собственного, так и чужого) от тела.

Так же [399] как естествознание [— наука] о физическом описывает и объясняет, с помощью закона причинности (kausalgezetzlich), вещи (те вещи с объективными свойствами, изменениями, состояниями, которые являются в физических явлениях, но не сами [эти] физические явления — переживания), — так психология описывает и объясняет, в духе закона причинности (in kausalgesetzliche Weise), человеческие личности с их меняющимися состояниями и актами и с их меняющимися предрасположенностями (свойствами характера и т. д.), но не те явления, в которых они являются себе и другим попеременно так — то и так — то; при этом, однако, слово «явление» должно быть понимаемо адекватно (passend) [400] . Но только здесь дело обстоит иначе постольку, поскольку известным образом все явления — как физические явления, так и самоявления и чужеявления (Fremderscheinungen) душевного — находят себе место в рамках психологии. Но даже если описание способа, каким в каждом конкретном случае другой, скажем, является мне, или каким мне самому является другой или, наконец, каким я являюсь самому себе, и является чем — то иным, нежели описание моего Я самого по себе, описание чужой личности самой по себе и т. п., то все — таки сознание, в котором я выступаю для самого себя предметно, является, как и всякое сознание, Я-переживанием, и точно так же — сознание, в котором мне противостоит другой. Опять же: вещь не есть явление вещи. Вещь есть то, что она есть, воспринимаю ли я ее или нет, а значит, имею ли я соответствующее явление восприятия или не имею. Вещь — это физическое, а не психическое. Однако обладание явлением восприятия, точно так же, как основанное на нем мышление [о] вещи, есть нечто, попадающее в рамки психологии. Если бы при ближайшем рассмотрении [каким либо образом] выяснилось, что надлежит различать обладание явлением являющегося — скажем, в форме восприятия [какой — либо] вещи — и само явление (которым обладают в этом так называемом сознании), то и [это] явление, явление обладаемое, все — таки оказалось бы достоянием психологии;

ведь лишь благодаря этому содержанию одно «обладание» отличается от другого.

399

Позднее, вероятно, в 1921 г., вставлено: «тут можно было бы сказать». — Прим. нем. изд.

400

Позднее «при этом, однако, слово "явление" должно быть понимаемо адекватно» вычеркнуто. — Прим. нем. изд.

И все это находит свое место в рамках психологии в том смысле, в каком истолковывается (aufgefasst) в [выше]описанном естественном способе истолкования. Психологическое Я принадлежит объективному времени, тому же самому времени, которому принадлежит и пространственный мир, времени, измеряемому с помощью часов и иных хронометров. И это Я пространственно — временным образом (raumzeitlich) привязано к телу, от функционирования которого зависят психические состояния и акты, которым, в свою очередь, свойственна встроенность в объективное время, — зависят в своей объективной, т. е. пространственно — временной наличности и таковости (Dasein und Sosein). Все психическое [401] имеет пространственно — временную природу (ist raumzeitlich): пускай провозглашают абсурдом — и, вероятно, не без основания [402] — то, что само психическое Я (и его переживания) обладает протяжением и местом, — оно обладает наличным бытием в пространстве, а именно — как Я соответствующего тела, занимающего в пространстве свою объективную позицию. И потому каждый, с полным основанием и в согласии с природой [вещей], говорит: теперь я [нахожусь] здесь, а после — там. И то же самое относится и ко времени. Возможно, не менее абсурдно наделять Я [403] и его переживания сами в себе встроенностыо в то время, которое определяется по движению Земли и измеряется физическими приборами. Но каждый говорит естественно и верно: «Я есмь теперь, и в то же самое "теперь" Земля находится в такой — то и такой — то точке своей орбиты» и т. п. Отсюда становится понятным обозначение психологии и неразрывно связанной с ней психофизики (коль скоро мы вообще желаем произвести некую, в высшей степени практичную классификацию) как естествознания [404] . Всякая наука о наличном бытии в одном пространстве и в одном времени является естествознанием. Природа же — это единая совокупность (der einheitliche Inbegriff) или, скорее, как оказывается при ближайшем рассмотрении [405] , закономерно — единое целое (das gesetzlich einheitliche Ganze) всего пространственно — временного наличного бытия, а стало быть, всего того, что обладает местом и протяженностью (Ausbreitung) в одном пространстве и положением или, соответственно, длительностью в одном времени. Это целое мы называем тиром, или совокупностью природы (die Allnatur). В этом мире нет двух разделенных миров, называемых вещами и душами. Опыт знает лишь один мир, поскольку души суть именно души тел, и поскольку мир — это мир опыта и как таковой отсылает к Я, которые сами, как и все прочие Я, отличаются, в меру опыта, встроенностью в мир.

401

В 1924 г. или позднее вставлено: «в естественном смысле». — Прим. нем. изд.

402

В 1924 г. или позднее вставлено: «чистое душевное». — Прим. нем.

403

В 1924 г. или позднее вставлено: «чистое душевное». — Прим. нем.

404

Позднее вставлено: «науки о мире». — Прим. нем. изд.

405

Позднее «как оказывается при ближайшем рассмотрении» вычеркнуто. — Прим. нем. изд.

Мы прерываемся. Очевидно, что начатое описание можно было бы повести и дальше, гораздо дальше во всех означенных направлениях и, пожалуй, даже значительно обогатить новыми. Можно было бы также показать, что философские интересы самого высокого ранга требуют полного и всестороннего описания так называемого естественного понятия мира, понятия естественной установки; с другой же стороны, также и то, что точное и глубокое описание такого рода ни в коем случае не является легко выполнимым делом, а скорее потребовало бы чрезвычайно трудных рефлексий. Между тем здесь речи о подобного рода философских интересах неуместны, хотя в этих лекциях эти самые философские интересы и не расходятся с нашими собственными намерениями. Для наших ближайших целей довольно и [этих], вчерне данных начатков. Мы просто хотели дать представление о том, что такое естественная установка, и мы описывали ее посредством общей и краткой характеристики того, что в этой установке обнаруживается как мир в естественном смысле, каковой мир есть не что иное, как бесконечный объект наук о природе и психологических наук, причем, естественно, как точно описывающих, так и теоретически, а тогда и каузально, объясняющих.

<§ 9. Эмпирическая или естественная установка и априорная установка. Онтология природы и формальная онтология>

Итак, что же за новая установка оказывается возможной наряду с до сих пор описывавшимся естественным мировосприятием (Weltauffassung), тем самым, в котором природа или мир становится видимым и познаваемым полем? Разве не охватывает природа всего действительного бытия? Это, разумеется, так, если под «действительным» мы опять — таки понимаем наличествующее в пространстве и времени. Но это не так, если мы сообразим, что правильно производимая операция суждения (richtiges Urteilen) и познающая с интуитивной ясностью (einsichtig erkennendes) выводит и на такие предметы, которые не обладают наличным бытием.

Так, чистая геометрия говорит [406] о геометрических фигурах, чистая арифметика — о числах и т. д. Однако фигуры чистой геометрии как возможные формы (Gestaltungen) чистого пространства, числа арифметики как чистые (puren) числа числового ряда — это не вещи и ни в каком смысле не являются фактами природы [407] .

В соответствии с этим можно, пожалуй, сказать: наряду с природой, миром фактического пространственно — временного наличного бытия, миром «эмпирическим», как тоже говорят, существуют идеальные миры, миры идей, которые непространственны, невременны, нереальны, но которые все — таки есть, точно так же, как есть числа в числовом ряду; субъекты значимых научных высказываний [ничуть] не хуже вещей природы. В соответствии с этим необходимо различать между естественной или эмпирической установкой, с одной стороны, и установкой неэмпирической, априорной. В одной к данности приходят предметности [сферы] наличного бытия, в другой — сущностные предметности, в одной — природа, в другой — идеи.

406

Последующее до конца § 9 позднее вычеркнуто. — Прим. нем. изд.

407

Эйдетическая установка.