В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии
Шрифт:
<§ 19. Возражение относительно возможности феноменологического выключения Я>
Возможно, нам возразят: феноменологическая редукция, стремящаяся к выключению [моего] собственного Я, есть нечто немыслимое (Undenkbares). Необходимо осуществить редукцию к элементарной (blosse) cogitatio в себе, к «чистому сознанию»; но к чьей cogitatio, к чьему чистому сознанию? Соотнесенность с Я существенна для cogitatio, так что в действительности абсолютно данное — это, как того хотел Декарт, coglto.
На это нам, естественно, приходится отвечать: можно выключить всякую эмпирическую [430] трансцендентность в установленном смысле, заключить в скобки существование любой природы (Existenz aller Natur), а тем самым, можно сказать, заключить в скобки существование [моего] собственного эмпирического Я, о котором в рамках феноменологии не выносится никакого суждения, от которого нет никакого проку. Следовательно, возражение должно свестись лишь к тому, что, наряду с эмпирическим Я, [нам] приходится принять вдобавок чистое Я как нечто неотделимое от cogitationes. Об этом пока мы не можем сказать ничего определенного, кроме того, что феноменологическое исследование должно и может говорить обо всем, что оно обнаруживает в своей установке; если оно находит [431] , что в то время как естественный мир с вещами, личностями вкупе с пространством и временем [этого] мира заключен в скобки, и его существование тем самым для нее не актуально [nicht da ist], [что] нечто вроде чистого Я, как [432] или чем бы оно ни было, дано и должно полагаться, что ж, тогда
430
В 1924 г. или позднее добавлено: «мирскую». — Прим. нем. изд.
431
В 1924 г. или позднее вставлено: «как [это] и происходит в действи тельности». — Прим. нем. изд.
432
В 1924 г. или позднее «как» заменено на «или». — Прим. нем. изд.
<§ 20. Возражения, касающиеся абсолютного характера феноменологически данного и возможности научной феноменологии и феноменологического обоснования естествознапия>
Можно, однако, возбудить серьезное сомнение в [возможности] феноменологического познания. Можно, к примеру, сказать: выключаются данности опыта, а с ними и все суждения опыта [433] , поскольку всякий опыт, хотя он и является дающим актом, не дает, однако, ничего принципиально окончательного [434] . В такой данности содержится принципиальная возможность [предположить], что данное есть, не есть или есть нечто иное. Феноменологическое созерцание, вроде бы, свободно от этого недостатка. То, что она [данность] дает, не явление (Erscheinung), а само бытие. Но чем подкрепляются ее претензии? Возможно ли когда — либо достичь абсолютной данности? Если даже феноменологическая данность и могла бы носить абсолютный характер [435] , в чем мы не замедлим со всеми основаниями усомниться, на что это нам по — настоящему пригодилось бы? Сам Декарт не пошел дальше несомненного бытия cogitatio. Не представляется, как можно здесь основать какую — либо науку, тем более — науку естественную [436] . Ведь все — таки природа [437] , в конце концов, интересует нас превыше всего остального. Уж не на то ли надежда, чтобы на чисто феноменологической основе при помощи каких — нибудь фантастических умозаключений достичь природы и тогда, в противовес выключенному опытному познанию природы, обрести познание более высокого порядка — абсолютное [438] познание природы? — все это с самого начала можно отвергнуть как бессмыслицу. Природа по сути своей познаваема только опытным путем: природа и эмпирическое познание суть корреляты. Всякое умозаключение, сводящееся, в конце концов, к утверждению относительно предметностей природы, требует, если оно разумно, предпосылок, изначально коренящихся в опыте.
433
Позднее добавлено: «быть может, постольку». — Прим. нем. изд.
434
Опыт = объективно — естественный опыт; эмпирия = объективный опыт.
435
В 1924 г. или позднее «абсолютный характер» изменено на «притя
зать на абсолютную очевидность». — Прим. нем. изд.
436
В 1924 г. или позднее «тем более — науку естественную» изменено на «а тем более — как можно таким способом, из истоков абсолютной очевидности, обосновать естественную науку». — Прим. нем. изд
437
В 1924 г. или позднее вставлено: «Вселенная». — Прим. нем. изд.
438
В 1924 г. или позднее вставлено: «абсолютно очевидное». — Прим. нем. изд.
<§ 21. Немотивированность феноменологической редукции>
Прежде чем мы займемся вопросом об основных сомнениях в абсолютном характере феноменологического усмотрения [439] , нам хотелось бы ответить [что — нибудь] на вышеприведенное гипотетическое высказывание. Нет надобности приписывать феноменологии какие бы то ни было мотивы, по которым она выключала бы полагание опыта. У нее, как у феноменологии, подобных мотивов нет; они, быть может, есть у того или иного феноменолога, и это его личное дело [440] . Феноменология выключает эмпирическое полагание и ограничивается тем, что осталось после этого. И тогда единственным вопросом будет — что тогда остается исследовать, остается ли тогда место для какой — либо науки [441] . Нельзя говорить, что только природа представляет для нас интерес. Это еще может сказать исследователь природы, но и это будет его частным воззрением. Интерес феноменолога — вовсе не природа как наличное бытие, положенное в опыте и в универсальной опытной науке. Имеет ли феноменологическое исследование какое — либо значение для познания природы, и если да, то каким образом, — этот вопрос, естественно, не из тех, которые предшествуют основанию феноменологии.
439
В 1924 г. или позднее вставлено: «абсолютно очевидное». — Прим. нем. изд.
440
«Усмотрение» здесь означает редуцированное восприятие. «Феноменология» мыслится как эмпирическая наука на почве феноменологической редукции, а значит, не как эйдетическая феноменология, и вопрос об «аподиктическом» оправдании не интересует ее. Или же есть науки, для которых феноменология может принести пользу; и это уж дело той науки, для которой феноменология представляет интерес. Феноменология же может существовать сама по себе. Она может начать с эпохэ и в дальнейшем обойтись без выяснения мотивов.
441
В 1924 г. или позднее «остается ли тогда место для какой — либо науки» изменено на «действительно ли тогда открывается поле [исследований] для самостоятельной науки». — Прим. нем. изд.
<§ 22. Размышление. Предваряющее обсуждение возражений, касающихся абсолютности феноменологического познания>
Что же касается возможных возражений относительно абсолютности феноменологического познания [442] , то прежде чем приступить к их разбору, необходимо сказать следующее. У натуралиста сердце лежит к познанию природы: он как раз — таки усматривает, что у опыта есть свои бесспорные права и что, базируясь на опыте, можно приобретать несомненно ценные познания в бесконечном изобилии. Из бесспорных прав опытного познания не следует, что это познание абсолютно. Да так не думает и сам натуралист: он отлично знает, что, сколь бы методически точными ни были его разработки, каждую из них может существенно модифицировать будущий опыт. Хорошо, тогда, может быть, феноменологическое познание, познание, выключающее всякую эмпирию [443] , как раз и будет познанием в подлинном смысле [слова], возможно, и у него найдутся свои бесспорные права, и, может быть, и здесь есть своя сфера для обильных научных интуиции (Einsichten). Если дело обстоит таким образом, то для основания феноменологии [444] не требуется дальнейших доказательств. Даже если бы абсолютная несомненность была идеей, которую невозможно реализовать ни в одной из актуальных наук, в том числе — в феноменологической, даже если бы феноменологические констатации лгали или оказывались бы, благодаря последующим констатациям, поспешными и нуждающимися в модификации, — даже тогда феноменология как наука о природе сохранила бы свою ценность в той мере, в какой представляется очевидным, что, в принципе, феноменологическая данность есть подлинная данность, а феноменологический метод — подлинный метод. А может быть, дело обстоит таким образом, что феноменологическая данность, в действительности, представляет собой абсолютную данность, тогда как ее научная переработка, как и всякое теоретизирование, например, в форме языковой фиксации, таит в себе корни заблуждения. Но и тогда феноменологическое исследование все — таки стояло бы ближе к идее абсолютной науки, чем любая другая наука; и то, пожалуй, потому только, что правомерность всякого методического шага в подлинной науке [445] может и должна оправдаться лишь в непосредственной данности; а значит,
442
Позднее «абсолютность феноменологического познания» заменено на «абсолютность очевидности феноменологического познания». — Прим. нем. изд.
443
В 1924 г. или позднее вставлено: «объективную». — Прим. нем. изд.
444
Всюду в определенном здесь смысле слова.
445
В 1924 г. или позднее вставлено: «[стремящейся] к эмпирическим и теоретическим результатам и конституирующемуся в ней комплексу результатов». — Прим. нем. изд.
Возможно, что дела обстоят несколько иначе. Быть может, внутри самой феноменологической редукции следует выделять различные модусы данности (Gegebenheitweisen), и среди них такие, которые являются абсолютно несомненными, и такие, которые таковыми не являются. Возможно, что феноменология — скорее, обозначение метода, чем некой дисциплины; быть может, существуют различные феноменологические дисциплины, скажем, такие, что имеют дело с абсолютными данностями, и другие, связан- [446]
446
Оба предыдущих предложения в 1924 г. или позднее были изменены и снабжены знаком «выбросить»: «А может быть, название "феноменология" является обозначением как метода, так и, в не меньшей степени, некой науки; существуют, возможно, различные феноменологические дисциплины, например, одни, эйдетические, имеющие дело с абсолютно очевидными данностями, и другие, эмпирические, связанные с данностями "неполноценными"». — Прим. нем. изд.
<ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. ВЫХОД ФЕНОМЕНОЛОГИИ ЗА ПРЕДЕЛЫ СФЕРЫ АБСОЛЮТНО ДАННОГО [447] >
<§ 2 3. Проблема абсолютного характера феноменологической данности>
Что же это за сомнения, оспаривающие абсолютный характер феноменологической данности? Давайте теперь попробуем прислушаться <к ним>. Это будет полезным еще и потому, что тем самым мы получим возможность присмотреться к разновидностям такой данности. В самом деле, тогда выяснится, что феноменологическая редукция подводит нас сперва к абсолютной данности, которую мы предварительно назвали феноменологическим созерцанием, к чисто феноменологическому (auf eben phanomenologische) восприятию, об абсолютном и притом несомненном характере которого можно говорить со всей уверенностью. Но тотчас же заявляют о себе другие модусы данности, некоторым образом переплетающиеся с ним (все это — внутри все той же феноменологической установки), об абсолютном характере которых уже нельзя говорить в том же самом смысле (а именно в смысле несомненности). С учетом этого нам придется расширить понятие феноменологического созерцания (Erschauung) настолько, чтобы оно шло параллельно с эмпирическим опытом, а значит, стало как бы феноменологическим опытом: феноменологической презентацией и репрезентацией (Gegenwartigung und Vergegenwartigung).
447
Здесь впервые проводится идея аподиктической критики феноменологического опыта в соответствии с его основными формами: восприятием, ретенцией, при — поминанием и т. д. В четвертой главе последовательно, шаг за шагом показывается, как на материале восприятия (в соответствии с его интенциональной структурой) осуществляется феноменологическая редукция и как обретается феноменологически чистое восприятие. То же самое — в свободной ретенции, в при — поминании (Wiedererinnerung), ожидании; сперва необходимо обрести феноменологический опыт вообще и лишь затем можно думать об аподиктической практике.
Новое изложение ввиду трудностей, с которыми столкнулись мои слушатели.
<§ 24. Абсолютная данность феноменологически воспринятого. Бессмысленность выключения в феноменологическом восприятии>
Я воспринимаю, выключаю существование воспринятой вещественности (des wahrgenommenen Dinglichen) и удерживаю в качестве «вот этого» (als ein Dies) восприятие само по себе и в себе (die Wahrnehmung selbst und in <sich> selbst). Но восприятие — это длящееся бытие, оно длится и в то же время оказывается только что бывшим и все еще длящимся «теперь», между тем, как это «теперь», в свою очередь, обращается в только — что — бывшее и вводит новое «теперь» [448] . Как теперь обстоит дело с абсолютной данностью? Ведь прошлое восприятия уже не дано [449] . Если сказать, что оно [= прошлое] было дано, спрашивается, дано ли это «было». В «теперь» оно должно быть дано как «было», как бывшее данным. Возможно, это иллюзия. Ведь воспоминание зачастую обманчиво. Возможно, я полагаю, что оно было дано, а оно лишь начинается в «теперь». «В теперь»: но, поскольку я желаю вынести такое — то констатирующее суждение и ухватить то, чем я обладаю как теперь действительно данным, — оно уже далеко. «Теперь» стало новым «теперь», и то, что я желал констатировать, наличествует в нем как прошедшее; [это] прошедшее трансцендирует «теперь», и я обязан выключить его наравне с эмпирически трансцендентным. Но тут — то и теряет [всякий] смысл вся операция по выключению. Ибо ради выносящего суждения исследования мы хотели выключить «не данное» (Nichtgegebenes), чтобы затем вовлечь в сферу суждения данное в строгом смысле [слова]. Однако нам совершенно нечего вовлекать; выключение столь радикально, что нам решительно не о чем выносить суждения.
448
Эго означает: в восприятии имеется текучая точка (einen fliessenden Punkt) первичного самоприсутствия и, кроме того, — горизонт «ретенциональной» данности в качестве только — что — бывшего. И таким образом, с другой стороны, — непосредственный горизонт будущего, [образуемый] протенциональной данностью. В случае, если восприятие закончится, на его место заступит чистая ретенция (blosse Retention), живущая некоторое время в виде прогрессирующего «угасания», пока, наконец, не погаснет совсем.
449
В 1924 г. или позднее вставлено: «теперь». — Прим. нем. изд.
Между тем, не дадим сбить себя с толку! Сосредоточив внимание на восприятии, мы схватываем его как совершенно непосредственное «вот это!» (Dies!) и как единство длительности (ais Einheit einer Dauer), и если мы более ничего дополнительно не предпринимаем и просто принимаем полагание, заключенное в этом «вот это!», если вот это вот восприятие мы берем просто как «вот это вот длящееся» (dises Dauernde da), то любое сомнение лишается смысла. Если мы сомневаемся, действительно ли существует нечто или же лишь кажется существующим, то это, очевидно, означает: мы сомневаемся, значима или нет соответствующая «кажимость существования» (das … zu sein Scheinen), явление в модусе восприятия, воспоминания или показания (Anzeige), значима или нет эта «кажимость существования» в модусе суждения и т. п., сомневаемся, соответствует ли ей хоть что — нибудь взаправду или, может быть, нет. Но именно в силу вышесказанного это явление, это воспринимание, воспоминание, суждение и т. д. предполагаются данными так же, как и те, которые действительно даны (пожалуй, мы выразимся еще удачнее, если скажем, что следует различать являющееся как таковое, восприятие, воспомянутое или мнимое и т. д. как таковое, одним словом, «чистое мнение» («blosse Meinung») и[, с другой стороны,] соответствующее бытие в случае значимости этого мнения). Таким образом, сомнение в любом случае предполагает данность, несомненную данность мнения, поставленного под сомнение. Тем самым это восприятие, этот феномен длящейся эмпирической данности в его самобытности и в его длительности оказывается данным и данным абсолютно.
<§ 25. Ретенция, имплицированная в феноменологическом восприятии как «трансценденция» внутри феноменологической установки >
Отталкиваясь от этого, мы сможем занять правильную позицию, в том числе и в вопросе о только что бывшем восприятии, входящем в состав [состояния] данности (Gegebensein) длящегося восприятия. Это «бывшее» есть [450] данное, есть «вот это», но лишь в качестве только что бывшего и данной фазы прошедшего (Vergangenheitsphase) данной длительности (des gegebenen Dauernden). Именно так, а не иначе должны мы относиться к нему, и вдобавок не предполагая в нем иного содержания, кроме того, с которым оно дает себя в каждом конкретном случае. Его описание, его анализ, в особенности сравнительный анализ и описание этого «бывшего» и фазы «теперь» — это, разумеется, уже другой вопрос. Но, в любом случае, феноменологическое смотрение и ухватывание (Schauung und Fassung) представляют собой основание для суждения; оно открывает почву, на которой мышление может твердо стать на ноги. Однако на что может всерьез рассчитывать подобное мышление, мало того, может ли оно дать начало [какой — либо] науке, еще не решено окончательно, и нам придется как следует об этом подумать.
450
В 1924 г. или позднее вставлено: «абсолютно». — Прим. нем. изд.