В шатре бедуина
Шрифт:
Почему он все воспринял неправильно? Да, она еще не проснулась, а он старался ее подвинуть. Да, он был возбужден до предела и головой совсем не думал. Да, он знал, что не стоит, но был не в состоянии противостоять ее роскошному телу и теплу ее поцелуя. Он посчитал этот поцелуй приглашением, думая, что она тоже одержима желанием.
Он заблуждался.
Как он не услышал сразу отчаяния в ее голосе? Как он мог принять мольбу о пощаде за хриплый шепот обольщения?
Он дошел до огромной скалы на краю лагеря и остановился, наблюдая, как рассвет спускается с Тарахарских гор. Если бы они сейчас были там, Кэсси
Он вспомнил отчаяние Кэсси в ночь их знакомства. Страх в ее голосе, когда она рассказывала, что ожидала нападения в любой момент. А он еще заверил ее, что она с ним в безопасности. Он с горечью рассмеялся.
Безопасность? Ужас в ее огромных глазах сказал все лучше слов.
Еще два дня до их отъезда. Еще два дня она будет бояться, что он вот-вот на нее накинется. Еще два дня он не сможет заснуть, страшась проснуться в таком же положении.
Он не мог этого сделать.
Он повернулся и зашагал обратно к шатру. Если постараться, он сможет управиться за один день. Тогда придется потерпеть только одну ночь. Одна ночь — это вполне приемлемо.
Кэсси ворочалась в огромной кровати, не находя себе места. Амира она не видела с самого рассвета. Теперь ночной ветер донес до нее звуки музыки и веселый смех. Должно быть, в главном шатре идет пир. Конечно же Амир тоже там — ведь он почетный гость. Почему же так больно оттого, что он избегал ее целый день? Она так хотела объяснить, что он не виноват. Стереть с его лица виноватое выражение. Мягкое прикосновение его губ было просьбой, не требованием. Это она поощрила его, сподвигла на рискованное действие.
Кэсси с силой стукнула кулаком по подушке. Ей нужно было объяснить. Необходимо… Она старалась не думать о самом очевидном, но одна мысль не давала ей покоя. Она знала, чего хотела.
Она хотела Амира. Хотела так, как никогда никого не хотела.
В течение нескольких дней она пыталась убедить себя, что на ней сказались события последней недели. И как только она уедет отсюда, молодой и харизматичный шейх потеряет свою привлекательность. Но проблема не в этом. Она была слишком напугана, чтобы смотреть правде в глаза. Почему бы ей не желать его? Он силен, красив и честен. И уважает ее. Но ее утренняя реакция была ненормальной: память о том, что случилось в подростковом возрасте, некстати всплыла на поверхность.
Кертис Беван не изнасиловал ее много лет назад. Но он заставил ее чувствовать себя нечистой, запятнанной его прикосновениями и похотливыми намерениями. После этого она была только рада вернуться в школу-интернат, подальше от человека, который считал, что имеет права и на Кэсси, раз платит ее матери. Потому ли она сохранила девственность, что не встретила подходящего человека? Или причиной тому была ее эмоциональная травма? Кэсси выдержала насмешки и критику. Она не сдалась, пережив равнодушное отношение и редкие истерики матери, отстраненность отца. Она сделала карьеру благодаря таланту и тяжелой работе. Кэсси накопила денег на эту поездку даже при том, что была небогата. Когда ее мать умерла, Кэсси отдала доставшиеся ей по наследству ценности,
Но не до конца.
Но она так хотела свободы от прошлого. Так же сильно, как хотела Амира.
Было уже за полночь, когда Амир вошел в шатер. Он оставался в гостях у Мустафы как можно дальше, хотя развлечения были ему не по вкусу. Тем не менее в шатре горела лампа, окутывая кровать облаком золотистого света. Он взглянул на неподвижную фигурку на кровати с разметавшимися по подушке волосами. Она спала. Ему не придется с ней разговаривать. И все же он недостаточно доверял себе, чтобы улечься рядом в постель. Только не после того, что случилось утром. Он до сих пор не мог забыть аромат ее спелых губ, запах ее нежной кожи, возбуждение, которого он не мог сдержать.
Его пробрала дрожь, и он сжал руки. Лучше все-таки поспать на полу.
Он быстро разделся и натянул брюки из тонкой ткани. Затаив дыхание, он потянулся за подушкой, и тут с кровати раздался голос:
— Не уходи.
Он замер, держа в руках подушку, и встретил взгляд ее синих глаз. Его пронзило жгучее желание, смешанное с угрызениями совести и виной.
Он резко выпрямился:
— Я не хотел тебя будить.
— Ты и не разбудил.
Конечно, она не спала. Она, скорее всего, нервничала по поводу общей кровати.
— Не волнуйся. — Он попытался ободряюще улыбнуться. — Сегодня я переночую на полу.
— Это лишнее. — Кэсси приподнялась на локте, и покрывало немного сползло с плеча. Амир старался не смотреть на ложбинку между ее грудей в вырезе рубашки.
— Так будет лучше. — Он отвернулся от кровати. Любому человеку известно, до чего он может дойти, а Амир свой предел знал.
— Нет, Амир.
Пораженный, он медленно повернулся. Она зарделась, а в глазах застыло непонятное ему выражение.
— Я хочу переспать с тобой, — сказала она с вызовом в голосе.
Каждый мускул в его теле напрягся от неожиданности и изумления. Нет, ему точно послышалось. Он покачал головой.
— Извини меня за то, что произошло утром…
Амир поднял руку:
— Тебе не за что извиняться.
— Нет, есть. — Кэсси села в постели; ее блестящие волосы покрывали плечи шелковистой волной. — Ты все правильно сделал. Я хотела, чтобы ты меня поцеловал. Я хотела большего.
Она сделала глубокий вдох, и глаза Амира поневоле устремились к ее вздымавшейся груди, обрисованной тонкой тканью рубашки. Под его пристальным вниманием ее соски превратились в острые пики. Он сжал в руке подушку, стараясь прикрыть ею свою возбужденную плоть.
— Ты передумала. Ничего страшного. — Амир пожал плечами с деланой небрежностью. Но движение получилось резким, нескоординированным, словно он плохо владел своим телом.
Полный решимости закончить неприятный разговор, он снял часы и бросил их на столик у кровати, но промахнулся.
— Я подумала, ты не будешь против, — поспешно сказала Кэсси. — Я нашла их в сумке с туалетными принадлежностями, когда хотела позаимствовать у тебя расческу.
«Они» оказались аккуратной стопкой презервативов.