В шкуре главного злодея

Кратц Виктор

– Что, чёрт возьми, происходит?! – прокричал я.

Что Вивьен, что дядю окутывала чёрная дымка. Глаза их сверкали.

– Фрэнсис Кейн, старший из рода Кейн и по совместительству древний вампир, – улыбалась Вивьен. – Реван, знаешь ли ты, что покоится в гробнице? Древнее божество и первородное зло – Отец Ночи. Спасение, о котором говорили они – гибель нашего мира.

– Дядя?..

Фрэнсис вздохнул. Тьма, что окутывала его, стала больше, ощутимее.

– Реван, мальчик мой, – голос дяди стал каким-то тяжёлым, нечеловеческим, – я

не хотел этого…

– Знаешь, для чего та чаша? – Вивьен смотрела на меня. – Для жертвы. И жертвой этой должен стать ты.

– Не слушай её! – тьма, что окутывала дядю, вдруг вырвалась в сторону суккуба.

Я среагировал быстро. Отразив поток странной энергии, я закрыл собой Вивьен, выставив вперёд меч.

– Ради этого Спасения они готовы принести в жертву весь Ардохелл, – продолжала суккуб.

– Но почему сейчас? – не сводя глаз с дяди, произнёс я.

– Реван, прекрати, – но дядя не думал отступать. – Она манипулирует тобой…

– Мой милый Реван, – Вивьен коснулась моей шеи, – можно ли верить словам древнего вампира, желающего воскресить отца ценой целого государства?

– Почему? Дядя, почему не сказал сразу? К чему тогда был этот цирк со свадьбой? А эльфы? Что вообще происходит?

– Отойди, Реван, я не хочу сражаться с тобой, – но дядя стоял на своём.

– Он не ответит, – нечто странное зажглось в груди, когда губы Вивьен коснулись моих ушей, – теперь он наш враг…

Пламя вспыхнуло в моей груди. Кровь будто кипела, а руки наполнились небывалой силой.

– Прости, мой мальчик, – вздохнул дядя. – Тень…

Нечто тёмное и холодное окутало нас, однако пламя, что горело в груди, разрезало эту тьму. Меч мой стал лёгок, а удары сильней. Вмиг оказавшись перед дядей, я нанёс удар, который он, правда, заблокировал, схватив клинок острыми чёрными когтями. Оттолкнув его, он взмахнул мечом, нанёс удар, смяв нагрудник из чёрной стали. Не останавливаясь, дядя продолжил сминать мои доспехи. С каждым его ударом я чувствовал, как кости мои трещат, ломаются. Он бил не как человек, даже не как вампир, а как нечто, обладающее силой, равных которой невозможно отыскать даже среди богов.

Дядя – Фрэнсис Кейн, будучи переполненным скорби, с каждым новым ударом становился только сильнее. Ни скорость, ни реакция, ничто я не мог противопоставить ему. Но пламя, что пылало в груди, давало мне силы сражаться, продолжать держаться. Даже когда он прорезал доспехи, когда окропил затянутый чёрной дымкой пол моей кровью, я не сдался.

– Я не хотел, – говорил дядя, вонзая клинок прямо в сердце.

Нечто странное мелькнуло в его глазах. Слеза, алая, кровавая, скатилась по его бледной щеке. Воспользовавшись замешательством, я исполнил тот же приём, что безотказно работал на всяком превосходящем меня по силе вампире: обнажив клыки, я впился в открывшуюся шею дяди.

– Реван, прошу, – хрипел дядя, – сражайся до самого конца…

Вынув

меч из моей груди, дядя оттолкнул меня. Держась за шею, он прошептал странное заклинание, после которого будучи окутанным чёрной дымкой, растворился во тьме.

Я упал на колени. Сердце снова забилось, но дыхание всё ещё было прерывистым. Сбросив с себя тяжёлые доспехи, я обернулся на Вивьен, вдруг крепко обнявшую меня:

– Спасибо, – прошептала она.

– Почему сейчас?..

Горечь внезапно дала о себе знать. С каждым новым вдохом она становилась только сильнее, а вместе с тем ещё невыносимее.

– Время последней битвы, любовь моя, – шептала Вивьен, гладя меня по голове. – Мы должны остановить их…

– Ваше высочество Реван! – в тронный зал вошла Валерика с отрядом имперских солдат.

– Валерика? А где…

– Именем её императорского величества, сложите оружие! – девушка обнажила клинок.

Солдаты держали арбалеты наготове:

– Что?.. – опешил я, встав с колен.

– Пли! – скомандовала Валерика.

Закрыв своим телом Вивьен, я ощутил, как десяток стрел вонзились в тело. Закинув голову, я на мгновение потерял сознание. Но когда пелена тьмы спала с глаз, а тело вновь начало слушаться меня, я оскалился, больше не в силах терпеть эту горечь.

– Сражайся, любовь моя, – голос Вивьен новой вспышкой пламени отозвался в груди.

***

Почему? – этот вопрос не давал мне покоя. Горечь непонимания снедала меня, разжигало пламя. Злость окутала меня, а вместе с ней во мне проснулась и жажда крови. Уже не чувствуя боли я резал и рубил тех, с кем ещё недавно сражался бок о бок.

Меня предали? Но почему? Все кого я знал либо пали, либо предали. Спасение – что же это? Неужели ради него я теперь проливаю кровь тех, кто был мне дорог?

Солдаты падали один за другим. Я скрестил мечи с Валерикой, собственной подопечной. Она мне не соперник, но сражается так, будто желает убить. Будто она действительно считает меня врагом. Эта девушка, немногословная, холодная – кажется, я понимаю её. Я первым предал её. Сделал своей игрушкой, которая теперь освободилась от чар. Не знаю, причастен ли к этому дядя, но ясно одно, кто-то из нас должен теперь умереть.

Ардохелл уже не спасти. Пламя, что поглотило некогда величественный город, гасло, оставляя после себя лишь пепелище.

– Они все мертвы, – наседая, шипела Валерика, – Эрик, Ригард, все они мертвы!

– Что? – руки мои дрожали, чем пользовалась девушка, продолжая атаковать.

Они… и правда мертвы? Весь этот путь, все те смерти были напрасны?

Я не могу поверить…

Неужели…

– Ах, – выкатила глаза девушка, когда я коленом ударил её в бок.

– Так значит, их не удалось спасти? – прошептал я, закинув голову набок. – Понятно…

Удар был быстрым и точным. Им я оборвал линию жизни Валерики Сангард. После этого удара в живых остались только я и Вивьен.