В степях Зауралья. Трилогия
Шрифт:
— Нет, зачем, — ответил спокойно Епиха. — Ты не горячись. Мы тоже со своими офицерами разделались, и в этом деле помог нам Андрей Никитович, теперь начальник штаба революционного полка.
— Не верю я Фирсову, это тесто на буржуйских дрожжах замешено, — сказал Осокин.
— А мы с тобой, выходит, на опаре? — улыбнулся Епиха.
— На ней самой, — повеселел Федот, — о нашу, брат, корочку буржуйские зубы ломаются. — Помолчав, добавил: — Ну, раз ты горой стоишь за своего командира, дело твое. Андрея Фирсова я до войны не знал. А вот его
— И стоит: тот настоящая контра, — заметил Епиха.
За последние годы Епиха возмужал, стал шире в плечах, в его медлительных движениях чувствовались сила и уверенность. Загорелое лицо на первый взгляд казалось суровым: темно-карие глаза были неласковы, угрюмы.
Крепыш Федотко еще с детства чувствовал его превосходство над собой в кулачном бою и в горячих спорах. И теперь, поглядывая на могучую фигуру друга, сильнее проникался к нему уважением. Смелый и решительный, Епиха вместе с тем был осторожен и благоразумен.
Григорий Иванович вскоре подметил эти качества в молодом Батурине и, посоветовавшись с членами укома, поручил ему, как коммунисту, организацию боевой дружины в станице Зверинской.
ГЛАВА 34
Дул горячий ветер. Побурели и поникли травы. Точно расплавленное серебро, блестели на солнце солонцы. Мертвящую тишину Тургайской степи порой нарушал клекот беркута и редкий посвист сусликов. Иногда пробежит тушканчик и, завидев тень орла, стремительно зароется в песок.
Унылый пейзаж дополняли мертвые озера, окаймленные голыми берегами. Кругом — ни коня, ни человека. В синеве степи видны лишь одинокие курганы, следы старых могил. Иногда в низине, на ковыльном просторе, промелькнут две-три юрты пастухов, косяк лошадей, и снова — гнетущее безмолвие. Ближе к берегам Уя и Тобола шли заросли тальника, за ними редкие перелески, речные заводи, поросшие ярко-зеленой стелющейся травой, камыши, где день и ночь слышен гомон птиц. Почуяв воду, быстрее бежит конь, исчезает сонливость у всадника: приподнявшись на стременах, он бодро смотрит через заросли на лежавшую впереди станицу.
Христина, забравшись в густую тень жимолости, в палисаднике, читала книгу. Заслышав на улице топот коня, раздвинула кусты и увидела незнакомого всадника, который расспрашивал о чем-то проходившую по дороге женщину. Вот он повернул лошадь к воротам дома Ростовцевых и бодро соскочил с седла.
Христина подошла к калитке.
Епиха козырнул по военной привычке и спросил вежливо:
— Случайно вы не Христина ли Степановна?
— Да, — ответила девушка, пытливо глядя на приезжего.
— Я вам весточку привез от Андрея Никитовича.
Христина вспыхнула, сдерживая радостное волнение, схватила письмо.
В белом платье, стройная, с большими выразительными глазами, девушка понравилась Епихе.
— Поторопился я отдать письмо…
— Почему?
— Надо бы сначала заставить вас поплясать.
— Плясать
«Баская деваха, под стать Андрею Никитовичу», — подумал Епиха и, привязав коня под навес, последовал за девушкой в дом.
Пока мать Христины занималась с гостем, девушка прошла в свою комнату и разорвала с волнением конверт.
«Милая Христина!
Пишу тебе после долгого перерыва. Не знаю, дойдет ли письмо: человек, которому я его вручил, подвергается не меньшей опасности, чем я. Коротенько о событиях: после свержения царя я был избран солдатами в полковой комитет и назначен начальником штаба. На долю нашего революционного полка выпало сдерживать натиск немцев, чтобы не пустить их на родную землю. После пришлось защищаться с тыла от реакционных частей генерала Корнилова. Как видишь, твой Андрей находится все время на поле брани.
Горизонт ясен. Цель тоже. Не скрою: сильно желание видеть тебя, родная. Но что значит мое желание, когда личное подчинено воле партии. Придет час, когда я снова увижу тебя!
Итак, мой друг, будем шагать заре навстречу!
P. S. Ты можешь во всем положиться на подателя сего письма, Епифана Батурина. Да, я забыл: по слухам, Виктор Словцов был отправлен с экспедиционным корпусом во Францию и оттуда бежал морем во Владивосток. Сейчас, возможно, находится где-то в Сибири. Передай мой сердечный привет старикам.
Христина бережно сложила письмо и подошла к окну. Целый год она ничего не знала о судьбе жениха.
— Андрюша, Андрюша, если бы ты был со мной! — Заслышав шаги Батурина, поспешно вытерла глаза.
— Еще раз вам большое спасибо за письмо! Вы доставили мне большую радость.
Батурин, прямо посмотрев в глаза Христине, произнес не торопясь:
— Андрей Никитович дал мне наказ беречь вас и помогать во всем. А сейчас я вот нуждаюсь в вашей помощи… — и, помолчав, продолжал: — Григорий Иванович говорил мне, что вы секретарь местной комячейки. Вот его записка.
Христина быстро пробежала глазами ее содержание.
— Хорошо. Когда собрать коммунистов?
Вечером, открыв собрание, Христина предоставила слово Епихе.
— Товарищи! Подлая буржуазия при помощи своих хозяев — меньшевиков и эсеров полностью захватила власть в свои руки. Контра издала приказ об аресте нашего учителя Владимира Ильича Ленина, но партия укрыла Ленина в глубоком подполье и сказала нам, чтоб мы готовились.
Казаки вскочили с мест. Епиха сжал огромный кулак и потряс им в воздухе.
— Мирная революция кончилась! Штык и шашка будут теперь решать наше право на свободу! К оружию!
В тот вечер коммунисты Кочердыкской станицы записались в первый конный красногвардейский отряд.