В строю — сыновья
Шрифт:
— Первый шаг сделан. Теперь недалеко и до благодарности. Не сдавай завоеванных позиций.
В напряженном труде протекло еще несколько месяцев. И о первых, может быть, самых трудных шагах в жизни солдата стали потихоньку забывать.
Но перелом только наметился. Как-то, беседуя с Виктором, командир отделения сказал ему:
— Не понял я вас еще до конца. И почему вы так медленно раскачиваетесь? До каких же пор в отстающих числиться? Посмотрите на Байкова: отличник, молодец парень, на других посмотрите…
— Люди мы разные.
— Разные,
…Подразделение готовилось к боевым стрельбам. Командир отделения усиленно тренировал солдат.
Рядовой Гребенюк вместе с другими располагался в укрытии, в нескольких метрах от траншеи. По команде сержанта воины должны стремительно пробежать определенное расстояние, занять траншею и приготовиться открыть огонь.
Раздается команда:
— Отделение, бегом — вперед!
Солдаты вскакивают одновременно. Но не пробегают и половины пути. Сержант останавливает их и приказывает вернуться обратно.
— Так не годится, — говорит он. — Вяло бежите. Автоматчики — расторопный народ. А вы? Первая же пуля противника вас настигнет.
Когда Гребенюк занял траншею, изготовился, Василенко подошел поближе, присмотрелся, тихо спросил:
— Рядовой Гребенюк, как вы думаете? Выполнили бы упражнение при такой изготовке?
Солдат посмотрел на ствол, неуверенно протянул:
— Н-не знаю.
— Автомат неудачно поставили. Ствол в землю смотрит.
И командир приказывает все повторить сначала, выполнить прием, как это положено.
— До тех пор будем тренироваться, — добавляет он, — пока не научитесь правильно изготавливаться.
До стрельб оставалось несколько дней, насыщенных напряженной боевой учебой. Сержант тренировал подчиненных в быстром передвижении, изготовке, в самостоятельном отыскании целей и открытии огня.
Виктору все время казалось, что сержант излишне «придирается» только к нему. Это в значительной мере мешало их взаимопониманию. Правда, один случай поколебал мнение солдата. Однажды сержант обнаружил, что тетради рядового Семенова лежат в беспорядке, сапожная щетка оказалась не там, где положено. Крепко досталось ему. «Значит, сержант не только на меня нажимает, — подумал Гребенюк. Он хотел было посочувствовать товарищу, что вот-де им обоим достается. Тот категорически отрезал:
— Сержант зря никому замечаний не делает.
Но Гребенюк не унимался:
— Характер у него крепкий больно. Скажет: выполняй приказ и ни за что не отступит.
— Армия, — коротко ответил Семенов. — Приказ —
— Оно известно, да только…
— Что только? Чтоб командир под ваше настроение подстраивался? Много о себе думаете, дорогой товарищ, а вот о роте пока еще мало. Это по дружбе говорю.
Рядовой Семенов помолчал, а потом добавил:
— Командир всегда должен быть твердым. Иначе какой же он командир… А наш не только требует, но и пример показывает во всем. Знак отличника на груди носит. А стреляет сам знаешь как.
— Видел, — как-то неопределенно сказал Гребенюк. — Между прочим, со мной можно было бы и полегче: отца-то на войне убили. Без него вырос я, без отца.
Но и здесь не нашел Виктор сочувствия. Семенов с недоумением посмотрел на него:
— Удивил… Да у нас, считай, полроты, а то и более без отцов выросли. Выходит, всем надо спустя рукава приказания выполнять да кое-как военному делу учиться. Нет уж, извольте, я ему на смену, убитому отцу, пришел… А о сержанте вы зря плохо думаете. Он человек толковый.
Вскоре рота вышла на стрельбище. День выдался не из лучших. По небу плыли густые облака, сея мелкий снежок. На вышке затрепетал красный флажок. Виктор взглянул наверх, присмотрелся. Вышка, словно корабль, плыла навстречу облакам.
Командир роты перед строем объявил, что первыми будут стрелять офицеры, потом сержанты, а после них — солдаты.
На огневом рубеже сержант Василенко. Он внимателен, сосредоточен.
— Газы! — слышится отрывистый голос руководителя.
Сержант ловко надевает противогаз, не прекращая наблюдения за полем «боя». Появилась первая цель и почти одновременно застрекотал автомат.
— В атаку — вперед!
Сержант ускоренным шагом идет в атаку. Взгляд его по-прежнему устремлен туда, где каждую секунду появляются все новые и новые цели. Раздаются короткие очереди. Мишени, пораженные, падают. Рядом с ними вспыхивают белые фонтанчики. Это пули поднимают снег.
— Отлично, — объявили результат.
«Сейчас командир скажет: «Вот так стреляйте, как я», — подумал рядовой Гребенюк. Но сержант подошел к нему и просто посоветовал:
— Будьте внимательней, в противогазе труднее наблюдать за целями, — он провел ладонью по горячему лбу, заправил под шапку непокорный черный чуб. — В общем, не теряйтесь.
Гребенюк уже не слышал последних слов. Он думал о том, что после отличной стрельбы своего командира стыдно осрамиться, — позор на всю роту. В это время офицер вызвал солдата на огневой рубеж.
Когда сообщили, что рядовой Гребенюк хорошо выполнил упражнение, сержант не удержался от радостного возгласа:
— За это хвалю!
Казалось, встает солдат на правильный путь. И верно, многое изменилось в поведении Виктора. Он стал более сдержан, не грубил товарищам и командиру. Но прошло некоторое время, и Гребенюк вновь проявил свой характер.