В Суоми
Шрифт:
— С этим еще можно было бы согласиться, если бы надбавки шли из прибылей капиталистов, — снова вступил в разговор Аалто, — но ведь они берутся из кассы муниципалитета, из налогов, три четверти которых поступает от рабочих и только четверть — от капиталистических предприятий. За наши победы в борьбе мы, оказывается, должны выплачивать такие высокие премии высшему чиновничеству!
Мои друзья рассказали мне далее, что ДСНФ предложил для «чиновников» установить надбавку — четыре тысячи марок в месяц, независимо от ставки. Это покрыло бы вздорожание предметов первой
— Кажется, справедливо? — спросила хозяйка.
— Вполне.
— А вот… — и она развела руками.
Дальше я узнал, что решения, связанные с финансами, законны лишь тогда, когда они приняты в муниципалитете большинством в две трети голосов. А в муниципалитете из 53 депутатов — 18 принадлежит ДСНФ, 13 — социал-демократам, 10 — Народной партии, 8 — коалиционерам и 4 — Шведской народной партии.
Если бы даже коммунисты и социал-демократы голосовали вместе, то и тогда до большинства им не хватило бы трех голосов. Восемнадцати же голосов «против» достаточно, чтобы сделать незаконным любое решение, требующее «квалифицированного» большинства.
Дважды ставилось на обсуждение предложение ДСНФ и дважды проваливалось депутатами правых партий. Два раза обсуждали и предложения правых партий (поддерживающих высокооплачиваемых «чиновников»), и они также дважды проваливались.
— Соотношение сил в муниципалитете таково, что мы можем провалить любое предложение правых. Но у нас нет сил самостоятельно провести свое. С другой стороны, буржуазные партии могут провалить любое наше предложение, но не могут без нашего участия принять ни одного законного решения…
Во всех буржуазных и социал-демократических газетах писалось, что, вот видите, коммунисты против пятипроцентного увеличения зарплаты служащих. Из-за этого-то, мол, и задерживается также и пятипроцентное повышение зарплаты коммунальным рабочим.
И многие горожане, страдающие от забастовки, как мы убедились, не очень точно разбирались в создавшейся сложной обстановке.
— Надо отделить вопрос о зарплате рабочих от вопроса о жалованье служащим-«чиновникам», — говорили депутаты ДСНФ.
— Оба эти вопроса должны быть разрешены одновременно, — настаивали представители буржуазных партий.
И в результате — забастовка!
Вряд ли стоит входить в подробности всех стадий борьбы партий в муниципалитете, рассказывать о всех предложениях, контрпредложениях (кстати, государственный посредник господин Седер Тауно считал предложения ДСНФ наиболее справедливыми, но и он не мог преодолеть сопротивления буржуазных фракций). Следует лишь сказать, что в результате бесконечных прений, голосований и переголосований стало ясным, что при сложившейся расстановке сил возможно лишь компромиссное решение. И этот компромисс был наконец найден. Все «чиновники»,
Разумеется, огромное большинство служащих гораздо больше устроило бы бескомпромиссное принятие условий ДСНФ.
— Ну, а как лично вас касается это решение? — спросил я Аллана Аалто.
— Я трубопроводчик, на сдельщине, — отвечал он, — середняк по зарплате — до сих пор получал тридцать восемь тысяч семьсот марок в месяц. Теперь я буду получать сорок тысяч пятьсот, а если бы прошло предложение ДСНФ, то мне причиталось бы сорок две тысячи семьсот марок. Выигрыш у низкооплачиваемых был бы еще весомее. Больше всего, ни за что ни про что, выиграли высокопоставленные «чиновники».
— Занятно получается, — сказал Паянен, — как умело, о какой выгодой для себя высокостоящие служащие используют традиционные формы борьбы рабочего класса и ее достижения.
Но мне казалось еще более знаменательным то, что старинное правило «разделяй и властвуй» в дни забастовки коммунальщиков в Турку дало весьма ощутимую трещину. Тяга рабочих к единству ломает не одну искусственно поставленную перед ними преграду, и то, что из-за нынешнего состава муниципалитета пришлось пойти на компромисс, сулило обострение борьбы на предстоящих выборах в городское самоуправление.
И было также ясно, что в тех городах, где в муниципалитете левые силы имеют за собой большинство, как, например, в Кеми, и не придется прибегать к компромиссу, решения будут более справедливыми.
— Ведь надо и то помнить, что четырехтысячная прибавка низкооплачиваемым вся пошла бы на рынок, увеличивая занятость других трудящихся, тогда как более крупные надбавки высокооплачиваемым застрянут на их банковских счетах! — объяснял мне детали здешней жизни Аллан Аалто, участник, как он сам сказал, пяти забастовок…
— Смотрите! Газ зажегся! — обрадовалась жена Паянена и погасила примус.
На другой день утром, после осмотра цехов и верфей «Крейтон — Вулкан», Тойвонен стал нас торопить:
— Хорошо бы подоспеть к проруби во время обеденного перерыва, когда там многолюднее, чем в другие часы.
Ярно Валтакари, секретарь здешнего отделения общества «Финляндия — СССР», остановил машину около Приморского парка, у трамвайного кольца.
Сегодня здесь весело позванивали трамваи.
Оставив машину у кольца, предводительствуемые Тойвоненом, мы пошли по утоптанной в снегу тропинке через сосновую рощу, к берегу моря. Ветер шумел, раскачивая сосны.
— Неужели кто-нибудь сейчас купается? — спросил я, поеживаясь от холода.
— Конечно! — И Тойвонен стал рассказывать, что в Турку в проруби регулярно купается не один десяток человек. И никто еще не заболел, не схватил воспаления легких. Более того — купающиеся считают эту процедуру лечебным средством, помогающим при многих болезнях.