В такие дни
Шрифт:
Нас влекут пурпурные ветрила,
Нежен вздох павлиньих опахал,
Терпкой влагой душно веет с Нила,
В жгучей сини Феб недвижно стал.
Мысли — четки. Выслушай, царица!
Ропот мой безумьем назови.
Пусть в тебе таит свой бред блудница,
Цезарь тож не новичок в любви.
Что ж! пред кем, скажи, в Александрии
Я сложил и фаски и венец,
Взор закрыл на распри мировые,
В Риме кинул золотой дворец?
Иль гетер в столицах шумных мало?
Иль
Но от хитрых ласк душа устала,
Что мне в снах Киприды лишний хмель?
Нет, египтянка! в изгибе строгом
Губ твоих, в огне холодном глаз
Понял я призыв к иным дорогам,
К большей глуби, соблазнившей нас.
Клонит лик пред сыном Афродита,
Эрос-Мститель гнет священный лук.
Пропасть высшей страсти нам открыта.
Чу! на дне — камней скользнувших звук!
Миродержец, днесь я диадемой
Царственной вяжу твое чело.
Не в Киферу нас влечет трирема,
В даль столетий — фатума весло.
Нам сужден ли сов мгновенной неги?
Прочь Гефестом кованная сеть!
Двум кометам в их надмирном беге,
Нам дано в пример векам алеть.
Так гори, согласно пламенея,
Огнь любви спеши со мной вдохнуть,
Чтоб с тебя он сжег клеймо Помпея,
Чтоб к клинку мне подготовил грудь!
1920
ГЕРО И ЛЕАНДР
Геро, слушай! слышишь, Геро!
Рядом в лад стучат сердца.
Милый, нет! у башни серой
Ярость волн бьет без конца.
Геро, лик твой жутко нежен,
Весь плывущий в лунном дне!
Милый, ах! луной взмятежен
Понт, взносящий вал во сне.
Геро! грудью грудь согрета,
Руки слиты, дрожь в устах…
Милый! стужей млеет Лета,
Мчит в зыбях холодный прах.
Геро! встанем! в свет победный
Бросим тело, бросим страсть!
Милый! грозно ветр бесследный
В море вскрыл пред смелым пасть.
Геро! помни! веруй, Геро!
Прочны связи влажных губ!
Милый, ах! у башни серой —
Вижу твой взмятенный труд.
1920
БОТТИЧЕЛЛИ
Что затеял ты, Рок? не игрой ли
На арене веков занят ты?
Толпы бросил ты к Савонароле,
Руки, в знаке креста, подняты.
И от воли ль твоей, от речей ли
Исступленца, что длань распростер,
Возложил
Картины свои на костер?
Ты ль решил, чтоб слезой черно-палевой
Оплывала Венер нагота,
А народ, продолжая опаливать
Соблазн сатаны, хохотал?
Ты ли дым, над Флоренцией вскинутый,
Отвердил в извечный гранит,
Обратил в бесконечную скинию,
Где примеры вселенной хранить,
Чтобы помнили, видели, ведали,
Что нельзя Красоте перестать,
Калидасой встающей над ведами
И Рембрандтом над трупом Христа?
30 сентября 1921
ВСЕ ЛЮДИ
Все люди, люди и люди,
Всех осанок, величин и мастей,
Розетка мировых иллюзий,
За работой, на пир и в постель.
Все люди, теперь и прежде,
И в грядущем, взглянув за забор,
Повтор все тех же арпеджий,
Аккордов старых набор!
Ахилл ли, Терсит ли, Елена ль,
Поэт, чиновник, король,—
Весь сверток земной вселенной —
Под печатью одна бандероль!
А, быть может, на синих планетах —
Чудовища, владыки стихий,
О чем не молчали в сонеты,
Чего не блистало в стихи!
А, быть может, в огне иль в незримом,
Демоны, дьяволы — вы,
Кто пылаете мимо, мимо,
Презирая кивком головы!
8 июня 1921
ПРИВЕТСТВИЯ
А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ
В дни победы, где в вихре жестоком
Все былое могло потонуть,
Усмотрел ты провидящим оком
Над развалом зиждительный путь.
Пусть пьянил победителей смелых
Разрушений божественный хмель,
Ты провидел, в далеких пределах,
За смятеньем, конечную цель.
Стоя первым в ряду озаренном
Молодых созидателей, ты
Указал им в былом, осужденном,
Дорогие навеки черты.
В ослеплении поднятый молот
Ты любовной рукой удержал,
И кумир Бельведерский, расколот,
Не повергнут на свой пьедестал.
Ты широко вскрываешь ворота
Всем, в ком трепет надежд не погиб,—
Чтоб они для великой работы
С сонмом радостным слиться могли б,
Чтоб под черными громами, в самой
Буре мира — века охранить,
И вселенского ясного храма
Адамантовый цоколь сложить.
1920
К. Д. БАЛЬМОНТУ
Чахлые сосны дорогу к лазури найдут.
Ты нашел свой путь к лазури,
Небом радостно вздохнул,—