В тени на жарком солнце
Шрифт:
Какое-то время оставшиеся обсуждали случившееся, после чего вернулись к своим занятиям.
– И часто тут такое веселье? – спросил Стас, ни к кому конкретно не обращаясь.
– Бывает, – ответил Дюрок. – Но, вообще-то, этот бар вполне можно назвать тихим местом. Чем он мне и нравится.
– Жаль не успели сделать ставки, – с ухмылкой пройдохи сказал Леруа. – Понс испортил все веселье.
– С сержантом шутить не стоит, – добавил Гоше.
Легионеры продолжили пить, причем темп ничуть не замедлился, и Стас стал ощущать постепенно усиливающееся опьянение. Остальные также пьянели, по крайней мере, внешне все выглядело именно так. Громкая речь и усиленная жестикуляция преобладали за их столом. Но у него закралось ощущение, что его, тем не менее, подпаивают. Уж очень сильно его опекали. За весь вечер он ни разу не смог даже прикоснуться к бутылке, это успевали сделать раньше, и его стакан всегда оказывался налитым.
Немного позже Дюрок
– Кстати, лейтенант, если хочешь побаловаться с девочкой, то сейчас самое время.
И добавил, заметив непонимание на лице Сухова:
– Здесь есть пара кабинок, якобы для переодевания. Даешь бармену десятку и получаешь ключ с номерком. Вход туда снаружи. У тебе есть время. Решайся.
– Если честно, то я пока обожду. Да и не проголодался еще. Надо осмотреться. Иначе легко подцепить заразу, – отказался Стас, для наглядности пьяно покачав головой.
– Как хочешь, – пожал плечами Дюрок. – У меня есть на примете парочка чистых девушек и сейчас они тут, в баре. Могу познакомить. А на будущее советую завести себе постоянную подругу, тогда и риска будет меньше.
– Мы, значит, скоро поедем?
– Да, вот дождемся Леруа и – вперед.
Стас заметил, что Морис куда-то тихо исчез сразу после драки. Теперь стало понятно куда.
– А пока можно и расплатиться, – предложил Дюрок и рукой подозвал бармена.
Сумма вышла приличная. Цены в баре были отнюдь не дешевы. Дюрок посмотрел на него испытывающе. Стас, не моргнув глазом, раскошелился. На другой расклад он и не рассчитывал. Пока все укладывалось в обычное время провождение. Однако маленький червячок сомнения в искренности сидящих с ним парней или, по крайней мере, некоторых из них, не давал Стасу расслабиться на протяжении всего вечера. И все же нагрузился он основательно. Так, что перед тем, как уйти, решив не дожидаться критической точки, он тяжело поднялся и, покачиваясь, отправился в мужской туалет. Склонившись над унитазом, вызвал рвоту старым дедовским способом, засунув два пальца в рот. Операция неприятная, но действенная, и его самочувствие заметно улучшилось. Он вернулся в бар и успел заметить, как Понс отошел от африканца, с которым, судя по всему, до этого разговаривал. Остальные легионеры продолжали что-то бурно обсуждать за столом.
– На посошок? – спросил Стаса Дюрок, держа бутылку с остатками виски перед его стаканом.
– Давайте! – согласился Стас и лихим жестом опрокинул жидкость в рот.
Ему стоило больших усилий сохранить невозмутимое выражение лица, когда виски добрался до его взбудораженного желудка.
Глава шестая. В поисках ответов
Кирпичное здание почты было построено еще в колониальные времена, лет этак семьдесят назад, и с тех пор ремонту не подвергалось. Когда-то красный кирпич теперь приобрел коричневый цвет, а потемневший и позеленевший от дождей шифер на крыше пестрел заплатами более светлого оттенка. О назначении здания свидетельствовали выцветший государственный флаг над входом и надпись «Почта», сделанная синей аэрозольной краской прямо на стене рядом с обитой железом дверью. Здание почтамта располагалось в самом центре города, неподалеку от мэрии и полицейского участка, напротив вещевого рынка. Функционировало оно по мере необходимости, для посетителей же открывалось три дня в неделю (вторник, среду и четверг) на несколько часов без строгого графика работы. Учитывая мизерную величину зарплат почтовых служащих и крайне нерегулярную их выплату, это было еще по-божески.
Стас поставил маленький японский внедорожник «Джимни» между осуществляющим почтовую связь пикапом и желто-ржавым такси, на капоте которого сидел уставившийся в пространство меланхоличный водитель. На его удачу почтамт был открыт. Оставалось закрыть машину и пойти на разведку. К началу своей третьей недели пребывания на базе Сухов имел все основания быть недовольным тем, что его расследование топталось на месте. До сих пор у него на руках не было ничего, что могло бы подтвердить или опровергнуть письмо Деверона. Это обстоятельство и бесило Стаса больше всего. Служба его на базе шла своим чередом, ни шатко, ни валко. Со своими обязанностями он справлялся и нареканий не имел. Но вот выезжать в город по своему желанию он мог лишь после службы, когда все присутственные места были давно закрыты. Обычно это были групповые выезды, в них Стас знакомился с городом и только. В этом и оказался зарыт камешек преткновения на пути его миссии. В его должности он не имел права свободного выхода с базы. В конце концов в среду Стасу пришлось отпроситься у капитана Гоше, якобы для посещения рынка и покупки кое-каких мелочей. Капитан отпустил и даже любезно разрешил пользоваться своим автомобилем не только сейчас, но и всегда, когда ему будет нужно. Сам капитан базу покидал редко и почти никогда в одиночестве. Стас не знал, как благодарить Гоше, автомобиль для него становился большим подспорьем. Начать поиски
Стас выбрался из кабины и, по устоявшейся привычке осматриваться, внимательно поглядел по сторонам. Площадь перед почтой жила своей жизнью, в не успевших просохнуть после ливня лужах отражалось вновь заголубевшее небо. В начале осени дожди были уже не те, что летом, шли с большими промежутками и не так долго. К ноябрю они и вовсе сойдут на нет. Тогда наступит полное царство солнца, несущего зной и засуху. Даже сейчас они бывали больше ночью, чем днем.
Стас вошел в здание и очутился в большом зале, перегороженном посередине деревянным барьером метра два в высоту. Одна сторона предназначалась для посетителей, другая – для персонала. Служащих почты было трое. Две молодые женщины трудились за окошками для приемки и выдачи корреспонденции всякого рода, от писем до посылок. Позади них был виден мужчина в синей форменной рубашке. Он сидел на стуле, спиной к залу и что-то усердно писал. На взгляд Стаса само то, что почта работала в стране, охваченной гражданской войной, можно было назвать чудом. Да, письма приходилось ждать подолгу, но они все же доходили до адресатов, также как и посылки. Единственно, на посте не принимали денежные переводы. И не только из-за нападений на почтальонов, а еще и из-за чудовищной инфляции. При ситуации, когда цены на рынке менялись каждое утро, посылать деньги, ожидая, что адресат получит их месяца через два, было глупо. Посетители почтамта были немногочисленны и подавляющее большинство из них сидело на длинных скамейках вдоль стен. Они оживленно переговаривались между собой, так что в зале стоял неумолчный гул. Складывалось впечатление, что люди приходили сюда послушать новости и пообщаться. На Сухова в военной форме особого внимания не обратили, к легионерам в городе привыкли.
К тому моменту, когда он появился в зале, очереди к окнам не было вовсе.
Выбрав ту из служащих, которая показалась ему наиболее симпатичной, Стас подошел к ее окну, постарался улыбнуться как можно обаятельней и начал издалека. Сначала он сообщил ей, что на то, как она работает очень приятно смотреть. Девушка улыбнулась. Стас тут же прошелся комплиментом по ее внешности, вызвав более широкую улыбку, и далее беседа покатила своим чередом. Время от времени Сухов оборачивался, но больше к окну никто не подходил. Может быть и потому, что не хотели беспокоить без особой нужды такую важную особу, как офицер Легиона. Очень скоро Стас стал обладателем содержательной информации обо всех текущих почтовых делах и о служащих, но имена Маделен или Роза среди них не прозвучали. Тогда, улучив момент, когда его новая знакомая по имени Ясерка на секунду замолчала, Стас сказал, что его сослуживец встречался с девушкой, вроде бы тоже работавшей на почте. Он выжидательно умолк. Ясерка замерла с полуоткрытым ртом и на ее лице отразилось замешательство.
– Ваш друг тот самый офицер, который недавно погиб? – наконец спросила она, понизив голос и посмотрев по сторонам. Стас тоже незаметно огляделся. С первого взгляда на них никто не обращал внимания. По крайней мере явного.
– Да, это он. Я хотел поговорить с ней, если это возможно.
– Нет, ее нет.
– А когда будет?
– Она заболела и уволилась.
– Хорошо, может быть, вы знаете, где она живет?
– Я не знаю адреса, – всем своим видом девушка теперь показывала участие и невозможность помочь ему одновременно. Выходило очень комично, но Стасу было не до смеха.
– А ваш начальник может знать?
– Наверное, – не очень убедительно сказала Ясерка.
– Помогите, мне! Очень вас прошу. Как ее зовут, вы ведь знаете? – попросил он умоляющим тоном. Сомнения на лице девушки требовалось рассеять.
– Ожье был моим другом, но я служил в другом месте, и мы долгое время не виделись. Общались только по телефону. Он говорил мне про свои чувства к Розе, так он ее называл, – вдохновенно врал напропалую Стас. – Теперь, когда он погиб, я счел своим долгом встретиться с ней. Дело в том, что у Ожье остались личные вещи, и я думаю, что он был бы рад, если я смог передать их его девушке. Но даже по телефону он оставался скрытным парнем. Кроме имени Роза, я ничего о ней не знаю. Мне хотелось бы встретиться с ней как можно скорее. Мое пребывание здесь не будет долгим.
Видимо, он был убедительным, и девушка смягчилась.
– Хорошо, я скажу вам, как ее зовут. Маделен Роза Уватале. Ваш друг звал ее Розой, это верно.
Бинго! Стас едва не подпрыгнул от радости. Осталось узнать адрес и дело в шляпе. Но капризная тетка Фортуна тут же выказала свой норов.
– Однако я не знаю, где она живет, – сказала Ясерка. – Честное слово, мы близко с ней не дружили, и я не была у нее дома. Да и не спрашивала.
– С кем тогда она дружила?
– На почте у нее не было близких подруг. – Маделен был скрытной. Я и про вашего друга знала лишь потому, что он сюда часто приходил.