В тени над затмением

Зайцев Артем

— Поток какого материала собираетесь вы использовать? — спросил Павил.

— А источник энергии? — спросила Аманда.

— Мы сможем его удержать в рабочем состоянии на постоянной основе? — последний вопрос задал Леклерк.

— Всё по порядку, — отбиваясь, ответил Тайлер. Начнём с того, что якорь, он же магнитный дефлектор, если кто не знает, кинем в той области, которую я указал. Зафиксируем на геостатическую орбите, на линии с нами. Перейду на двумерное пояснение. За нами Мимас. Он выравнивает наше положение, но не сильно. На якорь с нашей стороны это подействует также. И на якорь с другой стороны так же. Первоначально проверим всё ли в порядке. Когда мы закрепимся в точке, пускай она называется Q, мы установим там магнитный тороид, радиусом в пятьдесят метров. Я знаю, что вы хотите спросить, — Тайлер остановил всех жестом. — Есть ли у нас такие тороиды? Нет. Есть ли у нас составные части, из которых можем собрать тороид? Да. Мы используем обычный металл. Намагнитим его

РИТЭГом по контурам, чтобы он притягивал грузы с одной стороны и выталкивал туда, куда нам нужно. К РИТЭГу вернёмся позже. Когда заякоримся здесь, — он указал на точку, — двинемся дальше. Я и Бао лично займёмся конструкцией. И так. Я на реактивном ранце проследую дальше, вот сюда, — точка сместилась от Андана на три тысячи километров. — В сторону орбиты Эгеона. Я окажусь где-то рядом здесь, — Он кликнул пальцем возле красной окружности, помеченной как орбита метеорита-спутника. — У него радиус всего двести сорок метров, так что проблем не будет с ним. Дефлектор отправится со мной. Буду полагаться на дронов. Когда мы долетим до сюда, я заякорю дефлектор. Точка W. Бао проверит индукцию тора, и если всё в порядке, двинется вслед за мной. Весь материал для тороидов мы подготовим изначально и погрузим в шаттл. Пилотировать будет Аманда, — Аманда ткнула пальцем в себя, намекая другим, что слышит об этом предложении впервые, но ничего не произнесла. — Шаттл будет двигаться от одного тороида к другому. Пятьдесят метров металлического радиуса могут звучать страшно, но это тонкий слой. Для нас он ничего весить не будет. И так, когда мы убедимся, что с первым тороидом всё в порядке, мы проверим всю конструкцию. У нас будет два РИТЭГа: один будет летать со мной, другой будет у Бао. Бао вышлет мне весь металл для следующего тороида, который мы будет строить в точке W. Это работает на подобии рельсового ускорителя. Всё те же законы Гаусса. Нужно только не перемагнитить металл. Вообще, железа и металла у нас куча. Можем углерода добавить и сталь получить. Запасы попросим с Земли. Пускай доставят.

— Хорошо, — кивнул Леклерк.

— И так. Дефлектор будет выполнен в виде арки. Электромагнитное поле будет ловить материалы, допустим, металлические гранулы, их мы проверим первыми, и пускать их по внешней стороне арки. Там они опишут кривую, попутно замедляясь из-за изменения угла движения, а на противоположном конце арки они вновь ускорятся за счёт магнитных сил и полетят обратно. Я думаю, вы поняли, что нужно словить грузы, иначе они полетят назад. Но второй якорь, на противоположном векторе, пустит уже грузы в обратную сторону. Процесс вечен, по сути. Похоже на гусеницу танка. Так, — Тайлер посмотрел на виртуальную карту окрестностей Сатурна, сверяясь с данным, — как я понимаю, нам нужно достичь либо Эпиметея, либо Януса. Смотря, кто будет ближе к нам к тому моменту. Когда с точкой W будет покончено, я отправлюсь в следующую точку, — в этот раз дистанция от Андана увеличилась на шестнадцать тысяч километров. — Не буду вас мучить, но вот здесь, на отрезках в шесть тысяч километров мы установим ещё два тороида. Точки E и R. Шаттл будет двигаться позади нас, оставаясь на предпоследних точках. Теперь мы подходим к главному, — Тайлер потёр лоб над девайсом, — к двум каменным братьям. Я бы предпочёл Янус. У него больше радиус. Но, в любом случае, я сначала доберусь до точки T. За тысячи три километров до орбиты данных спутников. Здесь уже и закреплю окончательно магнитный дефлектор. Получим квази-геостационарную орбиту, ориентированную на Андан. Важная проблема в том, что орбита Мимаса позади нас — синхронизирована с вращением Сатурна. А у того же Януса период обращения составляет семнадцать часов. Это вносит свои поправки на контролирование и синхронизацию скоростей при доставке грузов, но не суть.

— Хорошо, а фонтан? Тороиды заменять магнитное поле планеты? — спросил Камил.

— Мы и так находимся в магнитосфере Сатурна. Здесь всё кругом намагничено, — ответил Бао. — Поддерживать постоянную энергию дефлекторов будут РИТЭГи. Так близко к Сатурну срок службы всей постройки займёт не больше двух лет. Дефлекторы — ферромагнетики. В такой среде им долго не поддержать требуемые характеристики. Грузы будут получать кинетическую энергию за счёт линейного ускорения. Их мы закрепим в металлических подставках.

— А мы сможем оторвать грузы в металлических подставках от дефлектора? — поинтересовался Павил.

— В центре арке сила электромагнетизма минимальна. Её лишь хватает, чтобы направлять грузы от одного конца арки к другому. Грузы замедляются по мере прохождения центра, там, где высота сегмента максимальна. Затем вновь ускоряются по мере достижения конца дефлектора. К телу РИТЭГа мы подключим специальные, управляемые манипуляторы, чтобы удобнее было грузы доставать. Ускорение там не должно достигать больше трети метра в секунду, поэтому, даже приложенной ручной силы должно быть достаточно.

— РИТЭГи? — Леклерк задал вопрос, который его особенно интересовал. — У нас, насколько я помню, нет. Вы их соберёте?

— Да. Это, конечно же, абсолютно устаревшая технология, непригодная для выработки больших мощностей, но для нас будет достаточно.

РИТЭГи не так уж и тяжело собрать. На Андане имеются отключенные тепловые источники электроэнергии, выведенные из эксплуатации, насколько я знаю, — Тайлер глянул на Бао, и тот кивнул, подтверждая. — Мы используем изотопы одного из них. Конкретно, это будет источник с диоксидом плутония-238. Элемент источника находится на внешней стороне Андана, — Тайлер вернул изображение станции, увеличив зенитную ось. — Здесь и здесь. Видите? Сетка радиаторов и контур позолоченной фольги. Отсюда мы вытащим один из элементов и разберём.

— Бао, — Леклерк обратился к своему заместителю. — Проблем с работой компьютера Андана не будет?

— Никак нет.

— Этот тепловой источник работал на альфа-распаде. Поэтому, когда мы его вскроем, в космосе, само собой, мы немножко, так сказать, запачкаемся, — продолжил Тайлер, — но это будет сделано в километрах ста от Андана. Нам нужна сама внешняя алюминиевая оболочка. Её мы не будем разбирать, но перестроим, — поверх изображения Андана появилось новое окно, с изображением РИТЭГа «в-разрезе». — Вы, может, уже знаете, что такое РИТЭГ, но я повторю некую информацию. Весь РИТЭГ, как источник электроэнергии, работает от ядерной механики. Энергия, выделяемая при радиоактивном распаде элементов, нагревает рабочее тело, — Тайлер обвёл контур. — Тепловой источник. Термоэлектрогенератор, он же термоконвертер, конвертирует тепловую энергию в электрическую. Из-за потери КПД, значение тепловой всегда выше электрической, поэтому важно отводить как можно больше ненужного тепла, чтобы вся конструкция не расплавилась, — он указал на сетку радиаторов, проведённых по контуру конструкции. Мощность не велика, но мы нашли способ, как поднять её. Мы уплотним внутренние трубы холодильника и переработает термоэлектрогенератор в подкритическое состояние. Мы установим несколько топливных таблеток с изотопом урана-235, которые мы получили с Земли, и деление которого высвобождает нейтроны. Нейтроны захватываются ядрами плутония, вызывая их деление, а получаемая энергия из такого процесса гораздо выше энергии альфа-распада. Тем самым мы увеличим тепловую мощность РИТЭГа. До двух килоВатт электроэнергии.

— Впечатляет, — заметил Леклерк.

— Мы назвали проект «Чикагская поленница-2». Внешний слой поленницы мы обложим радиаторами, но излучение будет небольшим. Не выше общего фона.

— А почему не Сатурнская поленница?

Тайлер пожал плечами.

— QWERTY? Ведь так? — спросил Павил. — Тогда где Y?

— Точка Y — это здесь, — Бао увеличил изображение. — Пятьдесят тысяч километров над поверхностью Сатурна. Предел максимального сближения для нужной работы электроники на данный момент.

— Это гипотетическая точка. Более близко двинуть дефлектор невозможно, — продолжил Тайлер. — И даже такое расстояние — лишь допущение из возможностей.

— Постойте, — перебил всех Павил. — Мы будем работать с Януса? То есть, с чёртова куска льда, диаметров в девяносто километров? С этого детища Одуэна? Ну и как вы предлагаете нам это делать? Расстелить там бунгало?

— Нет. У нас есть Паук.

— Паук? — Павил загнул одну из бровей в форму струны.

Инженеры переглянулись.

Резиновая шапочка для скафандра. Павил, надевая, задумался. Всё дело было в обруче, на постоянное ношение которого так отчаянно настаивал Леклерк. Такой ощутимой дополнительной реальности он ещё не встречал. Они называли её боле просто — АэРкой. Павил был не силён в нейробиотехнологиями, но эта штука на его башке явно считывала резонанс мозга. Не просто так обруч ведь перемодифицирован? У него убран внешний пластиковый слой. Матричная схема оголена. Тело батареи закутано в резиновый мешок. Оранжевое органическое стекло, служащее монитором, абсолютно прозрачно с обоих сторон. И каждый раз, когда Павил напрягал свой ум, зеленовато-фиолетовые блики, размытые в неясные лужицы, пробегали на периферии зрения. Экран фиксировался на движении зрачка, поэтому волны всегда оставались в области периферического зрения, всегда за пределами центральной ямки глаз. Линия монитора шла от одного виска до другого, и нельзя было так отвести в бок глаза, чтобы заметить её край. Оставалось надеяться, что это гамма-излучение в несколько десяткой микроЗивертов играет с матрицей и транзисторами, деформируя картинку. Иначе паранойя Павила в то, что Андан следит за своими хозяевами, начинала нарастать.

Технологии дополнительной реальности давно перешли то ограничение, когда нарисованную трёхмерную модель можно было отличить от настоящего объекта. Тогда, когда процессоры и планки памяти слились в единую структуру, когда стало возможным минимизировать боровский радиус между электронами, когда кристаллические нано-транзистеры стали сверхпроводниками, когда петабайт информации можно стало записывать на носители, объёмами не превышающие человеческий ноготь. Тогда любое разрешение, любые картинки, сделанные на гигапиксельные камеры, стали повседневной обыденностью. И этот девайс, ширина линии которого не превышает и четырёх сантиметров, работающий от обычного ион-алюминиевого аккумулятора, и не потребляющего больше одного ватта в час, может показать Павилу любую картинку, любое изображение, которое не будет отличаться от реальности.