В тени пророчества. Дилогия
Шрифт:
«Мих, молочка предложи.» — Перебила бесенок. — «На блюдечке. Как котенку.»
Вот так. Коротко и ясно.
— Вик, молоко есть? — обернулся я к хозяйке квартиры. Идея здравая.
Вика недоуменно уставилась на меня.
— Есть. А зачем?
— Так надо. Верь мне. — Я посмотрел ей в глаза. — Веришь? Принеси, пожалуйста. И блюдечко.
Девчонка посмотрела на меня, как на умалишенного, недоуменно пожала плечами, но принесла из кухни требуемое. Я аккуратно налил молока
— Кис кис кис! Маленький! Хорошенький! Иди сюда. Иди к папочке.
Зверек сделал шаг навстречу и понюхал содержимое блюдца. Тревога в его глазах поубавилась, но взгляд все равно оставался испуганным.
— Иди к нам, маленький, мы тебя не обидим! Вик, конфета есть? Желательно шоколадная. — Вспомнил я давно забытую присказку, что домовые сладкое любят. Еще более удивленная Вика вытащила из вазы и протянула, молча, наблюдая, что же я буду делать дальше.
Я развернул конфету и медленно, одним пальцем подтолкнул ее «котенку». Тот уже достаточно осмелел, подошел к конфете, понюхал. В глазах заискрилось тепло. Затем схватил ее передними лапами, и передвигаясь на задних, как человек, быстро, опасаясь, что передумают, уволок под батарею.
— Ой, исчезла! — испугалась Вика и схватилась за голову.
— Тихо ты! — шикнул я. — Домового испугаешь!
Она замолчала и села на диван, пытаясь прийти в себя. Да, я ей не завидовал, помнил свою реакцию, когда впервые столкнулся с тем, чего не может быть… Ничего, очухается!
Домовой, куда-то спрятав конфету, с видом победителя вышел из-под батареи, смело одернув за собой занавеску. На колыхание занавески соседка отреагировала бурно, забравшись на диван с ногами.
— А он не кусается?
Я пожал плечами.
— Сейчас проверим. Эй, маленький, иди сюда! — и поманил его пальцами, как зовут обычно котят.
— Кис, кис, кис…
Зверек, видимо, понявший, что бить не будут, ведь как сказала Консуэла, в аурах людей разбирается, а значит и в намерениях тоже должен, не спеша, шаг за шагом, медленно пошел ко мне, поглядывая искоса: а не передумаю ли? Что ж, его я тоже мог понять. Живет себе зверек в доме, своими делами занимается, никого не трогает. А тут приходит чел, вроде обычный, как все, только видит его, бедного маленького, никому плохого не сделавшего. Естественно, зверек в шоке! И я б на его месте был в шоке.
Он аккуратно подошел к моей руке и понюхал пальцы. Потом уткнулся в них своей мордочкой. Нос у него был холодный и мокрый, пух мягкий и теплый. Я аккуратно, чтоб не спугнуть, взял зверька обеими руками в ладони. Он как раз уместился в них и заурчал. Я пощекотал пальцем за ухом.
Краем глаза увидел вылезшие на лоб Викины глаза. Повернулся к ней.
— Хочешь погладить? Он маленький, как котенок.
Та испуганно отрицательно покачала головой. Зверек, видимо, почувствовав Вику, поднял голову и мяукнул в ее направлении.
— А ты ему
— Я его не вижу! — страдальчески пролепетала Вика.
— Ну и что? Я расскажу, как он выглядит. Да, не бойся ты, он, по ходу, в вашей квартире давно живет. А ты его боишься!
— Я не знала… Я даже не думала, что…
— Ладно, хватит придуриваться, слезай с дивана! Я ж его держу, ничего он не делает.
Если честно, внутри меня колотило. Я держал на руках и гладил нечисть! Настоящего домового! Которого не видно в нашем мире! И тот нежно мурлыкал, как котенок! Но рядом была Вика, и смотрела на меня как на героя…
Она слезла с дивана и осторожно, словно боясь обжечься, протянула руку к моим ладоням. Потом резко отдернула и отскочила назад.
— Ой, там правда кто-то есть!
Я возмутился.
— А что, я, по-твоему, тут перед тобой комедию ломаю? Конечно, есть!
Зверек поднялся в ладонях на задние лапы, держась передними за мой большой палец, посмотрел на Вику и мяукнул еще раз. Вика опять протянула руку, дотронулась до его головы.
— Ой, а это что? Липкое?
— Нос. Он вообще котенка напоминает. Даже с усами. Только без хвоста.
— Бедненький… — пожалела Вика. На это я даже не нашелся, что ответить.
Зверек тем временем стал ластиться к Викиной руке. Та сначала испуганно дрожала, затем привыкла и перестала. Потом зверек перелез в ее руки, бросив меня. Ладно-ладно, не очень-то и хотелось! Вика прижала его к груди, как простого котенка.
— Ой, такой мягкий, пушистый…
— Ты его хозяйка. Может, придумаешь имя?
Девушка задумалась.
— Кузмич. Пусть будет Кузмич. Ты согласен? — спросила она у домовенка. Тот осмысленно поднял голову и утвердительно мяукнул.
Вика чуть не выронила его от испуга.
— Он мяукает?!
— А как ты хотела. Это ж домовой! — гордым и жутко серьезным видом ответил я…
— Может, все-таки подумаешь насчет вечера? — не унимался я, уже обувшись, стоя у двери.
— Нет. Правда, не могу. Вчера гуляла, сегодня буду работать. Заказ новый, надо делать…
Я осторожно сгреб ее в охапку и прислонил к себе. Она не сопротивлялась, обхватив меня в ответ за плечи своими руками.
— Как же я раньше тебя не замечала. Ты такой хороший… Добрый…
Я нежно взял за подбородок и поднял вверх лицо, глянув прямо в глаза. Несколько секунд просто смотрел в них, а затем впился в ее губы губами.
«Всё курица, с тебя «Шато Брийон» 1919 года…»
…были последние слова, которые я услышал, прежде чем отключил от спутниц свой слух.
День начинался.
* * *
— Алё? — продрала глаза Юля. Голова гудела. Часы показывали полтретьего дня.