В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
– Кейт!
– воскликнула шокированная столь откровенными шутками Вильда.
– Ну извини, милая, - пожала плечами Кайзерина.
– Ладно, Баст! Но на щечке я буду настаивать, как твоя кузина и подруга детства!
"Боже мой, что она несет! Когда я был маленьким, ее еще и на свете не было. Не родилась!"
– Мило, - как ни в чем не бывало, прокомментировала Кейт его поцелуй.
– Но мало.
– Вы уже завтракали?
– спросил Баст, чтобы сменить тему.
– А то последнее, что я ел - вернее, пил - было шампанское на приеме у доктора Геббельса.
И тут же все как-то разом закружилось и задвигалось,
А потом они втроем сидели за столом. Он ел, а женщины смотрели на него, - разумеется, деликатно и ни разу не прямо в рот, - и рассказывали разные разности. И все было крайне патриархально и мило, в лучших традициях "земли и крови": мужчина, его женщина и молодая родственница, "заскочившая на минутку", выпить чашечку чая и обменяться с подругой новостями. Но, с другой стороны, имелся здесь и некий контекст и, пожалуй, подтекст тоже. Ведь присутствие Баста за столом не в последнюю очередь объяснялось тем, что Вильда - едва ли не впервые в жизни - позвонила ему без спросу и не просто позвонила, но и "открытым текстом" дала понять, что хочет, чтобы он к ней приехал. Каково?!
И вот он здесь. И она - напротив, и их разделяет длинный стол, но расстояние -дистанция - каким-то магическим образом - не иначе!
– скрадывается, и ощущение такое, что она чуть ли не на коленях у него сидит. Просто наваждение какое-то, особенно учитывая, что за столом они не одни. Но, возможно, все эти, с позволения сказать, чудеса - не что иное, как проделки этой хитрой демоницы, рыжего -
впрочем, как и жена...
– суккуба, способного и камень расшевелить.
Но если и этого мало, то имелся тут и второй глубоко запрятанный слой. И Баст все время - хоть и подспудно - ожидал, когда же выстрелит сигнальная "петарда". И не зря, оказывается, ждал. Выстрелила. Да еще как!
– Баст, - явно чувствуя неловкость и пытаясь скрыть ее за улыбкой, сказала Вильда.
– Мы с Кейт послезавтра хотим поехать в Грейфенштейн...
– В Грейфенштейн, - повторил за женой Баст, чувствуя, как разворачивается в его идиотской башке очередная порция "старых новостей".
– Да, - кивнула Вильда.
– Мы с Кейт подумали, что будет правильно навестить тетю Каролину. Мы ведь не были на похоронах...
– Постой!
– Баст даже чашку с кофе от себя отодвинул.
– А кто умер?
– Граф Альфред умер, еще в январе, - тихо сказала Кейт и, не дожидаясь, пока слуга подаст ей огонь, прикурила пахитосу от маленькой зажигалки, которую, оказывается, носила в поясном кармане.
"Альфред... Черт!"
Но все уже встало на свои места, и Баст вспомнил, о ком идет речь, и понял, что задумала Кайзерина.
"Нет слов", - резюмировал он.
– Нет моих гребаных слов. Ты умница, Кисси, ты такая умница, что я даже не знаю, что готов для тебя сделать!"
Зато, знаю я
, - вот, что сказали ее глаза.
Я твой
, - вынужден был согласиться Баст.
Мы
, - остановила его Кейт.
–
И Вильда достойна если не твоей любви, то, во всяком случае, уважения
.
Я догадался
, - и это тоже была правда. Теперь, когда прозвучали ключевые слова, вся хитроумная операция Кайзерины стала прозрачна, как "струи Рейна".
"Гениально!"
Да, гениально
, - улыбнулась Кайзерина.
Вильда приходилась Каролине фон Штауффенберг какой-то там племянницей через ветвь Гиллебандов, к которой принадлежала и мать будущего героя заговора против Гитлера. Однако, если учесть, что Штауффенберги близко знакомы с фрайхеррами Вайцзеккер, с которыми, в свою очередь, был когда-то дружен отец Себастиана фон Шаунбурга, и то обстоятельство, что сам Баст отлично помнил и неплохо знал Клауса фон Штауффенберга - молодого офицера, командированного рейхсвером в 1933 для помощи СС, то получалось, что обещанная Разведупру РККА "группа высокопоставленных лиц" начинает обретать плоть и кровь.
***
А после завтрака Кейт предложила совершить прогулку верхом. Идея, судя по репликам, пришлась по душе всем троим, но как показалось Басту, если и являлась импровизацией, то только для него одного.
– Пойду, переоденусь, - сказала Вильда, покидая столовую, но глаза ее при этом блестели так, словно она...
"Чувствуется режиссура моей "любимой кузины"... Что?"
Но Кейт всего лишь выдохнула дым из ноздрей и приподняла задумчиво левую тщательно "выписанную" бровь.
Баст посмотрел на нее с интересом, затушил только что раскуренную сигарету и встал из кресла.
– Это ведь то, что я думаю?
– спросил он тихо.
– Ну, я и не думала, что тебя придется чему-нибудь учить, - так же тихо ответила Кейт.
– Достаточно, что пришлось повозиться с твоей... женой.
– Хотел бы я знать...
– начал было Баст, но Кейт ему договорить не дала.
– Чужая душа потемки, - сказала она, вставая.
– А женская - тем более. Я подожду вас в биллиардной...
– и выпорхнула, не оглядываясь, из комнаты, а Баст постоял еще секунду или две, глядя ей вслед, потом покачал головой и направился своей дорогой.
Он поднялся на второй этаж и, пройдя по коридору, остановился перед дверью в спальню жены - их общую спальню, если на то пошло, в отличие от личных апартаментов Баста, примыкающих к его кабинету.
"Вопрос в том..." - но бог свидетель, он даже не понял, о чем подумал. Просто мелькнула какая-то мысль, неважная и необязательная, вот Баст на ней и не сосредоточился. Не уловил, не распознал, не постиг, - и немудрено. То, что началось накануне, во время звонка Вильды, никуда не исчезло. Напротив, наваждение это только окрепло, и личная встреча с Вильдой и Кайзериной лишь добавила "масла в огонь". А потому, стоя перед дверью, Баст даже не задумался, зачем он это делает, и где пролегли границы его нынешних нравственных императивов. Все это стало вдруг неважно, а совесть - такая субстанция, что даже блистательный Фихте и Шопенгауэр запутались бы, не говоря уже о Ницше. Да, Себастиан фон Шаунбург не зря изучал философию в Бонне и Гейдельберге: ему ничего не стоило самому запутать любого собеседника, а если понадобится, то и себя.