В третью стражу. Трилогия

Намор Александр

Майкл на всякий случай "благодарно" улыбнулся, но и майор, скорее всего, не принял этот скромный жест за чистую монету.

– И редакция "Дэйли Мэйл" наверняка заинтересуется вашей идеей о цикле статей по англо-голландским экономическим связям. Ну, а если во время пребывания в Амстердаме вы выясните кое-что,

а ещё лучше и не только кое-что

, для нас с мистером Си о связях германо-голландских

и не только экономических

, это очень нам поможет.

"Вот

старый лис! Не сказал "мы были бы благодарны"! Хотя при таком-то более чем скромном финансировании, на что он как бы невзначай жалуется при каждом удобном случае..."

– Так, когда вы собираетесь посетить Амстердам, дорогой Майкл?
– глаза сэра Энтони неожиданно стали холодными, а взгляд - жестким. Не изменился только голос. Очень добродушный голос, можно сказать, расслабленный.

– Я планирую встретить там Новый Год.

Через минуту он встал, коротко поклонился старшему собеседнику и плавно - не щеголяя офицерской выправкой, которой у него, к сожалению, не было, а лишь демонстрируя спортивность - повернулся и направился к выходу.

В коридоре лондонского клуба "White's" царил традиционный полумрак...

6

.

Баронесса Екатерина (Кайзерина) Альбедиль-Николова

,

Прага

,

2

4

декабря

193

5

года

"Сукин сын!
– oт возмущения ее била нервная дрожь, но она этого, разумеется, себе позволить не могла. Не здесь, не с ним, не сейчас.
– EnfoirИ! Pisser гребаный!"

– Скажи, Петер, -

она знала: сейчас ее лицо безмятежно, как небо апреля где-нибудь близ Видина, там у них с

бароном

было маленькое

, но милое

поместье, или, к примеру, в Старой Загоре, там она любила бывать весной

.

– Скажи, Петер, я тебе кто?

– Ты?
– голос Петра Таблица, которого она звала на немецкий манер Петером, показался несколько обескураженным.
– Ты...
–

ну, не

льзя

же

сказать ей

, что она просто подстилка,

и

в

данное

время

–

его

собственная

?

– Ты самая красивая женщина, которую я знаю.
–

Выкрутился

.

– Вот как?
– Кейт достала из портсигара длинную сигарету, дождалась, пока этот Pappnase даст ей прикурить, выдохнула сладковатый дым, и только тогда задала следующий вопрос:

– Так ты извращенец, Петер?
– ее голос не дрожал, а на губах -

Кейт знала это наверняка

– блуждала сейчас рассеянная улыбка.

– Извращенец?
– опешил Таблиц.

– Ну, если я тебе не уличная шлюха и не сожительница, -

она употребила уличное французское словечко "rИguliХre

".
– И по твоим же собственным словам писаная красавица, ведь так?

– Так...

– Остается одно - ты извращенец.

– Я тебя не понимаю, - улыбнулся ей Питер.

Этот, славянский

жеребчик

, знал, не мог не знать: ей нравится его улыбка

.

"Нравилась, - поправила себя Кейт.
– Но больше не нравится!"

– Я тебя...

– А что здесь понимать?
– сделала удивленные глаза Кейт, что обычно удавалось ей весьма убедительно. Хотелось думать, что способность эта не оставила ее и сейчас, когда от злости и обиды разрывается сердце.

– Ты завел себе грязную Luder, и смеешь спрашивать, почему я называю тебя извращенцем?
–

Взлет бровей, ирония в глазах, полуулыбка, скользящая по полным губам

.

– Тут уж одно из двух, Питер.
–

Назидательное движение руки с дымящейся сигаретой.

– Или я для тебя недостаточно хороша, или ты извращенец...

– Nique ta mere!...

"Даже так? О-ля-ля! Да что за день сегодня такой?! Пятница тринадцатое?"

– Что ты сказал?

– Не умничай! Переходи к делу!
– он тоже достал сигареты, на челюстях его явственно ходили желваки.

– Вот ты как со мной заговорил...
–

задумчиво

, чуть обиженно...

"Но каков подлец!" - И почему же ты решил, мой сладкий, что имеешь право со мной так говорить?

– Да потому что я деру тебя уже месяц, милая, - оскалился Петр.
– Ты шлюха, Кейт, красивая шлюха, и я тебя имел, как хотел...