В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
"Не сейчас, - подумал он с мягкой грустью, отгоняя от себя воспоминания об "испанском инциденте".
– Потом. Когда-нибудь... Если вообще... Если получится... Если будет можно".
***
После финальной
"
О, Фортуна
!"
аплодисменты не смолкали минут пять, если не больше, хотя в толпе мелькали и весьма кислые лица.
– Entartet!
– недовольно бросил какой-то незнакомый оберфюррер в полицейской форме, явно пытавшийся подражать Гиммлеру.
"Дегенеративный... Даже так!"
Впрочем, внешне Баст ничем не выдал ни своего удивления, ни тем более, чувства брезгливого
Благорастворение
на воздусях и во человецех благоволение
?
"Это навряд ли..."
Они протиснулись сквозь плотную толпу меломанов, осаждавших Орфа и его подругу Доротею. Но Баст не был знаком ни с композитором, ни с фрау Гюнтер, зато он знал дирижера.
– Добрый вечер, маэстро!
– улыбнулся Баст, протягивая Ветцельсбергеру руку.
– Это было впечатляюще!
– О!
– поднял брови дирижер.
– Герр доктор! Рад вас видеть. Так значит, вам понравилось?
– Музыка великолепна!
– Себастиан пожал руку Бертелю Ветцельсбергеру, только что назначенному директором консерватории Хоха здесь, во Франкфурте.
– Герр Орф умеет писать музыку, - фон Шаунбург чуть раздвинул губы в улыбке, показывая собеседнику, что шутит.
– А вы, маэстро, умеете дирижировать.
– Благодарю вас, герр доктор, - было видно, что дирижер доволен похвалой человека, мнение которого ему небезразлично.
– Я польщен.
Они познакомились в тридцать первом в Нюрнберге, где Ветцельсбергер руководил филармоническим оркестром при государственном оперном театре. Разумеется, Баст был несколько моложе Бертеля и, вероятно, по этой причине они так и не перешли на "ты". Однако разница в возрасте не помешала им вполне оценить друг друга. Во всяком случае, к замечаниям фон Шаунбурга на тему философии творчества и стилей исполнения немецкой музыки дирижер относился с неизменной серьезностью.
– Разрешите представить вас, маэстро, моей жене... Бертель Ветцельсбергер...
– представил он дирижера Вильде.
– Вильда фон Шаунбург... и моей кузине, баронессе Альбедиль-Николовой... ...Ветцельсбергер... Кайзерина...
– Рад знакомству... Приятно познакомиться...
– С радостью...
А на самом деле Басту всего лишь хотелось посмотреть Карлу Орфу в глаза и попытаться понять, кем был человек, писавший такую замечательную музыку? Неужели все-таки фашистом?
***
Из Франкфурта выехали ночью. Решили: спать - только время переводить, и, взревев двухсотсильным шестицилиндровым двигателем, "Майбах-Цеппелин" Кайзерины вырвался на простор пустого - в соответствии со временем суток - автобана. Вообще-то, при полном отсутствии свидетелей на этом трехтонном звере можно было и на двухстах лететь, но севший за руль Баст разумно ограничился сотней с хвостиком. Ночной, неосвещенный автобан - не место для игр. А до Берлина не так уж и далеко, - даже меньше, чем из Питера в Москву, и дорога много лучше, - так что утром вполне могли быть на месте, даже если бы Кейт не подменяла Баста за баранкой, и ему пришлось бы рулить одному. На здоровье фон Шаунбург пока не жаловался, а автомобиль у Кисси такой, что опытному водителю - шесть-семь часов пути только в удовольствие. Впрочем, монстр жрал прорву бензина - три ведра на сотню километров пробега!
– и вообще был весьма дорогой игрушкой. Такое авто вполне могла себе позволить - если, разумеется, муж не возражает, но кто же его спрашивает - баронесса Альбедиль-Николова. Забавно, но министр иностранных дел Германского Рейха Йоахим фон Риббентроп, - ездил не на Maybach DS8 Zeppelin, а на экономичном DSH, - такой и на автобане больше ста тридцати не выжмет. Да и не положено по правилам. Так что мчаться в ночь на "неумеренно
"Великое дело молодость!" - подумал мимолетно Баст, в котором Олег Ицкович никогда на самом деле не исчезал до конца, всегда оставаясь рядом, пусть иногда - когда дело требовало - и на периферии сознания.
Да, молодость лучше старости. Это бесспорная истина, но все-таки молодости не дано понять это различие по-настоящему, тем более ощутить, в чем здесь "цимес". Олег мог это сделать. И Ольга могла. Но сейчас, на ночной дороге между Эрфуртом и Айзенахом, или Веймаром и Наумбургом, - а хоть бы и между Лейпцигом и Десау!
– думать о такой ерунде им и в голову не приходило. Эндоморфины, гормоны, то да се... Они были молоды, здоровы и влюблены. Счастье переполняло их сердца, а вокруг них троих, несущихся по автобану на роскошном черно-лаковом автомобиле - разворачивались, как в волшебном сне, залитые лунным светом ландшафты старой доброй Германии, и в ушах все еще звучала пронизанная странной средневековой эротичностью музыка Орфа.
Однако какие бы чувства не испытывали Баст, Вильда и Кейт, они не могли не заметить очевидного. Все дороги, ведущие к Кремницу и Дрездену, несмотря на ночь, оказались забиты колоннами военных грузовиков, а на одном из железнодорожных переездов пришлось долго стоять перед опущенным шлагбаумом, пропуская длинный эшелон с танками... Войска шли на чешскую границу и в Линц, то есть, на границу с Австрией. Война, насколько знал Баст, все еще была не очевидна, не обязательна... Во всяком случае, Гитлер воевать с чехами пока не хотел, но - и это Баст понимал лучше, чем многие другие - обстоятельства могли просто не оставить Фюреру выбора. Недавнее поражение Австрии в серии "приграничных конфликтов" и позор венгерских гонведов, откатившихся всего за сутки почти на сотню километров от собственной границы, могли отрезвить любого авантюриста. Даже фюрера германского Рейха. Аншлюс - дело решенное, ждали только результатов плебисцита в Австрии. Вернее, официального их оглашения, поскольку все уже знали, какими они будут, эти чертовы результаты. Однако, торжествуя "бескровную победу", не следовало забывать, что вместе с венской невестой Берлину придется взять и ее, невесты, приданое. А проигранная война - плохой капитал. И это тоже была простая истина, которую очень хорошо понимали по обе стороны границы.
Пока стояли у переезда, Баст вышел из машины и закурил. Ночной воздух был прохладен и чист. Вокруг автомобиля, вплетаясь в "тяжелые ноты" раскаленного металла, угля, бензина и табака, витали ароматы лета: запахи трав и цветов...
– Лето, - сказала Вильда, выходя из машины вслед за мужем.
– Самое подходящее время для маленькой победоносной войны, - Кейт из "Майбаха" вылезать не стала, лишь распахнула дверцу и, спустив наружу длинные, обтянутые узкой юбкой ноги, осталась сидеть в салоне.
– Возможно, - кивнул Баст, пытаясь угадать, что за машины стоят под брезентом на платформах.
"Единички, двойки?" - но в любом случае, ничего более серьезного у Германии пока просто не существовало, хотя война в Испании и весенний разгром чехами австрийцев и венгров многому научили немецкое руководство. Точных данных у Шаунбурга, разумеется, не было, и быть не могло, но, судя по некоторым дошедшим до его слуха разговорам, конструкторы уже предложили Вермахту что-то более серьезное, чем танкетки Pz-1...