В твоих пылких объятиях
Шрифт:
Ричард, не обращая внимания на сидевших за соседними столами фермеров и работников, схватил Седжмора за воротник. Сейчас Ричарду требовалось одно: заткнуть соседу рот.
– На вашем месте я бы помалкивал, – прошипел он, стиснув зубы.
– Вы устраиваете сцену в общественном месте, но такова уж, видно, натура сочинителя, – прохрипел Седжмор, указывая Ричарду глазами на заполнивших таверну простолюдинов.
Ричард оглядел закопченное, пропахшее дымом и элем помещение таверны, но лица присутствующих расплывались у него перед
Ричард выпустил из пальцев кружевное жабо Седжмора и снова опустился на скамью.
– Предлагаю вам заткнуться и подобру-поздорову отсюда проваливать.
– Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?! Я вам не лакей какой-нибудь!
– В таком случае считайте, что это просьба… хм… доброго соседа.
– В таком случае вам следует вести себя со мной соответственно – как с добрым соседом! Иначе я могу рассердиться и поведать вашей жене о том, что мне известно о тайной жизни ваших родителей.
При этих словах Ричард поежился и даже несколько протрезвел. Поскольку речь шла о тайнах его семейства, ему ничего не оставалось, как ловчить, делать хорошую мину при плохой игре и скрывать от всех свой стыд, страх и гнев.
– А что вы, собственно, знаете о моих родителях?
– Мне бы не хотелось об этом говорить, особенно в таком месте, где много лишних ушей.
– Нет уж, расскажите, сделайте одолжение! – взревел Ричард.
– Становится поздно, и мне пора идти.
Ричард перегнулся через стол, приблизил свое лицо к лицу Седжмора и со скрытой страстью произнес:
– Расскажите о том, что знаете.
Седжмор сглотнул и огляделся. Потом, решив, должно быть, что ему безопаснее разговаривать с Ричардом там, где есть люди, он прошептал:
– Ходили слухи об их скандальном поведении.
– Что конкретно вы подразумеваете под словами «скандальное поведение»?
– Неужели вы хотите, чтобы я рассказал вам все до мельчайших подробностей?
– Моя мать умерла, когда мне было девять лет, а отец – когда мне исполнилось шестнадцать. Они никогда не изображали передо мной святых, и вряд ли вы расскажете мне нечто такое, чего я не знаю, или то, что могло бы вызвать у меня шок.
О том, что сказала бы Элисса, узнай она тайны дома Блайтов, Ричарду не хотелось и думать.
– Я слышал о… неких, скажем так, событиях, которые имели место в павильоне с видом на реку.
– Да не тяните вы и не ходите вокруг да около! Я знаю о своих родителях все – или почти все. Так что же все-таки происходило в павильоне?
– Я уверен, вы отлично знаете, что именно там происходило.
Ричард об этом знал.
Седжмор вытянул губы трубочкой и шелестящим шепотом произнес:
– Вашей очаровательной жене
– Моя мать умерла от болотной лихорадки.
– О нет, милорд! Она умерла от обострения болезни, которой обычно болеют шлюхи, и от переизбытка спиртного. Смертельное оказалось сочетание.
Ричард скрестил на груди руки.
– Интересная сказочка. Увы, сказкой она и останется свидетелей-то нет!
Казалось, ирония, сквозившая в словах Ричарда, нисколько не задела Седжмора. Он смотрел уверенно и уже больше не улыбался.
– Есть свидетельства, полученные мной от врача, большого друга вашей матери.
У Ричарда перехватило горло: он помнил доктора своей матери. Это был маленький морщинистый человечек, который являлся в Блайт-Холл по первому ее зову и надолго застревал у нее в комнате.
– Никак не возьму в толк, почему подобная информация должна заинтересовать мою жену?
– Вы не правильно меня поняли. В мои намерения не входит развлекать вашу жену. Я лишь собираюсь открыть ей кое на что глаза.
«Он пока только собирается, – подумал Ричард. – Стало быть, ничего еще ей не рассказал».
– Вы удивительно предупредительный и услужливый человек, – сказал он. Потом, бросив на Седжмора зловещий взгляд, добавил:
– Но если вы попытаетесь внести в наши с Элиссой отношения разлад, предупреждаю вас: берегитесь!
Седжмор встал из-за стола, сверху вниз посмотрел на Ричарда и улыбнулся с видом победителя.
– Я вдруг подумал, что мне для этого и делать-то ничего не придется. Вы сами все разрушите собственными руками, если уже не разрушили. Сидите тут, в таверне, и наливаетесь дешевым пойлом, а ваша красавица жена между тем ждет вас дома. Если у вас с ней все хорошо, как вы дали мне понять, с какой стати, спрашивается, вы сюда притащились?
Ричард медленно поднялся и положил руку на эфес шпаги. Оскалив зубы в улыбке, от которой у его недругов в Лондоне начинали трястись поджилки, он сказал:
– Если у вас, мистер Седжмор, есть хоть капля здравого смысла – в чем я, впрочем, сильно сомневаюсь, – вы не скажете больше ни одного дурного слова ни о моей матери, ни о моем отце.
Тут Седжмор наконец понял, что, теша свое самолюбие, перегнул палку, и испугался по-настоящему. Пятясь, он добрался до двери и выскочил из таверны на улицу.
Ричард снова уселся за стол и налил себе стакан вина.
Он не сомневался, что теперь молчание трусоватого Седжмора ему обеспечено.
Глава 14
Увидев ярко горевшие в темноте окна Блайт-Холла, Ричард придержал лошадь. Хорошо бы найти где-нибудь поблизости небольшой стожок, зарыться в него и завалиться спать до утра, подумал он. Ричарду не хотелось возвращаться домой, смотреть Элиссе в глаза и объяснять ей, где он был и но какой причине выпил.