В знак того, что более никто так не называл меня по имени

Глушаева Ольга

Несмотря на то, что общения мне хватало, разного, интересного… Несмотря на несколько любимых работ… Несмотря на счастье танцевать – мечту, которая стала реальностью… Приступы депрессии все же накатывали.

В один из таких особо жестоких приступов я обкромсала себе волосы. Мои длинные прекрасные волосы, которые у меня были всегда.

Утром, поглядев на последствия, я пошла в ближайшую парикмахерскую и села в кресло к мастеру, которая в тот момент была свободна.

Парикмахерская называлась «Рай».

Не больше и не меньше.

Так вот, я не помнила, когда у меня в жизни последний раз были короткие волосы. Они были длинные всегда. В детском саду. Когда я, как обычный ребенок, подхватила вшей, мама вывела их, не подстригая меня. В первый класс – с косами. И так до вчерашнего дня.

Мастер оказалась очень талантливая. Мне в том году вообще несказанно во всем везло. Стрижка получилась шедевральная. Мне было так красиво! Я была так красива с ней. Не осталось ни одной фотографии.

Забавный случай. Встретила в библиотеке свою бывшую соседку по комнате. Говорю: «Привет, Наташа!» А она озирается вокруг и не узнает. Потом как подпрыгнет – узнала. Говорит: «Ничего не понимаю, слышу твой голос, а тебя не вижу». Вот это эффект!

Вместе с волосами я тогда отстригла свою депрессию. Как рукой сняло.

Так – не знаю как – я освободилась от одиночества и депрессии.

И стала счастлива.

Но еще не настолько счастливой, насколько мне предстояло стать в ближайшее время.

***

Антона я впервые увидела в феврале. Пришла после зимних каникул в новую группу. На первой парте прямо передо мной сидели три парня. Как дружили втроем – так и сидели вместе.

Это не была любовь с первого взгляда. С моей стороны точно. «Дворовый мальчишка», – подумала я тогда.

А его как-то спросить не довелось. Когда он что-то впервые ко мне почувствовал?

Тогда он лишь презрительно отодвинул от себя учебник психологии. Если не сказать, щелчком отшвырнул.

Ну а я начала вести пару.

А Антон… Он оказался совсем не такой.

***

Как он впервые оказался у меня дома? Вернее, как они – три друга – оказались у меня дома?

Мне удалили зуб. Первый в моей жизни, если не считать молочных. У меня поднялась температура. Да и говорить целый день перед людьми было бы проблематично. Мне дали больничный на один день.

Три друга пошли на кафедру узнавать, куда делся их преподаватель? Уже не помню, что им дали: мой адрес или мой телефон. Все трое очутились у меня в гостях.

Угощать мне было особо нечем. Себе я сварила что-то странное из тертого картофеля – типа суп-пюре. Ничего другого есть не могла. Не давать же это гостям. Предложила чаю.

Вместо стола в тот год у меня был широкий подоконник. Возле него мы и пили чай. Никого не смущало.

С парнями мы как-то быстро подружились.

***

Как наше общение стало личным?

Точно не помню.

Думаю, однажды после пары ты просто пошел меня провожать.

Я пыталась представить, чего тебе это стоило. Девятнадцатилетнему мальчишке, ростом мне чуть выше плеча, довольно тощему. Предложить мне проводить меня до дома.

Представления не имею, как ты в таких случаях отделывался от своих друзей. Ведь вы трое все время были вместе.

***

Втроем вы тоже часто приходили в гости.

Иду как-то пешком с работы, несу в руках пачку магазинных пельменей.

Интересно, как я собиралась съесть их одна? В тот год у меня не было холодильника. Закупала еды на раз.

За пару кварталов от дома вижу вашу неразлучную троицу в телефонной будке. Вы как раз мне звоните.

Идем ко мне. Пачка пельменей приходится как нельзя кстати. Вчетвером мы разделываемся с ней влет.

***

Весна в 2001-м году выдалась очень ранняя и очень теплая. Стоял май, а я ходила в юбочке и легком жакете.

Мы с тобой очень любили гулять. Долгие пешие прогулки.

В одну из таких прогулок забрели на кладбище в центре города. Зеленое, заросшее, как парк или лес.

В ту пору мне казалось, что я люблю бывать на кладбищах. Ты, как выяснилось, тоже.

Мы бродили между старых могил, читали надписи.

Я рассказывала, как в четырнадцать лет ездила в Таллинн. И там на одной из экскурсий посетила Таллиннское кладбище. Просто маленькие таблички в земле, по сути, в траве. Дорожки. И все это в лесу, среди деревьев.

Там не было гнетущего ощущения, не было венков, искусственных цветов.

Просто гуляешь по дорожкам в лесу и понимаешь, что здесь нашли свой покой люди. Понравилось мне тогда на этом кладбище.

Не лучшая идея, наверное, гулять по кладбищу с человеком, который склонен к суидицу. Но в тот момент почему-то об этом думалось меньше всего.

***

Вернулись на шумные улицы города. Решили пешком прогуляться в отдаленный район.

Ты рассказывал о том, как в детстве тебя потеряла мама. А когда нашла, уложила и била так, что носом у тебя пошла кровь.

В твоем голосе звучала обида.

– Как будто она уже смирилась с тем, что потеряла меня, что меня нет, а когда я нашелся, принялась бить за то, что я нашелся.

Я сочувствовала тебе.

Где-то по пути за нами увязался молодой щенок. Бежал какое-то время.

– Это твой щенок, – сказал ты.

Я протестовала. Ты полувсерьез настаивал.

– Я тут вижу только одного своего щенка!

Ты покраснел. Смутился. Но было видно, что тебе приятно.

***

Гуляли долго. Кто знает город-миллионник, представляет, сколько это – из центра дойти до отдаленного района, побродить там, снова вернуться в центр.