В золотых чертогах Валгаллы
Шрифт:
– Бентли не пылится. Только Кавасаки.
– Мотоцикл?
– Прошлым летом денег накопил. Когда встал вопрос выбора между среднего класса машиной и хорошим мотоциклом, я даже не сомневался. Сомневаться стал, когда снег выпал. А толку? Зато теперь зимой я пешеход.
Им нашлось о чем поговорить. О машинах. О мотоциклах. О том, как избежать травм, и как лечить растяжения. Как получить кредит и как обмануть банк. В общем, отличный получился вечер.
– Я прекрасно провел время, – Юлин мерс стоит у подъезда дома Глеба.
– Спасибо, я тоже, – и, отчетливо
– Так, стоп, – Глеб резко поворачивается. – А вот это уже не по правилам. У тебя сегодня день рождения?
– Да. Ну и что? Терпеть их не могу.
– С меня подарок. И вообще, как-то нехорошо получилось.
– Глеб, прекрати. На фиг мне не сдался этот день рождения. А подарок ты мне и так уже сделал. Не было бы тебя, и не было бы этого дня в моей жизни.
– Нет, так дело не пойдет, – Глеб достает телефон. – Номер скажи. Я что-нибудь придумаю. С меня теперь причитается.
Глава 4. Кольцо Нибелунга
Кольцо Нибелунга (нем. Der Ring des Nibelungen, Nibelungen– дети тумана) – название цикла из четырёх эпических опер, основанных на реконструкциях германской мифологии, на исландских сагах и средневековой поэме «Песнь о Нибелунгах». «Песнь о Нибелунгах» (нем. Das Nibelungenlied) – средневековая германскаяэпическая поэма, написанная неизвестным автором в конце XII – начале XIII века. Принадлежит к числу наиболее известных эпических произведений человечества. В ней рассказывается о женитьбе драконоборца Зигфрида на бургундской принцессе Кримхильде, его смерти из-за конфликта Кримхильды с Брунгильдой, женой её брата – Гунтера, а затем о мести Кримхильды за смерть мужа.
– Юля, добрый день, это Глеб Самойлов.
Он позвонил только через неделю. Как раз вскоре после того, как она, отчаявшись, решила, что он уже не позвонит вообще.
– Здравствуй, Глеб.
– У меня два вопроса. Что делаешь завтра? Любишь бильярд?
– Собираешься пригласить меня поиграть в бильярд?
– Как догадалась?
Юля улыбается. Вот что в нем такого, что от одного его голоса на душе становится тепло и хочется улыбаться?
– Во сколько?
– Ну, так же, часиков в семь.
– В принципе, не против. Только в бильярд в жизни ни разу не играла.
– Вот и отлично! Сыграем на твой мерседес.
Юля не выдерживает. Хохочет в голос.
– Страшный вы человек, Глеб Николаевич!
– Да? – Глеб удобнее устраивает трубку между плечом и ухом, руки разматывают бинт. – А некоторые говорят, что симпатичный.
Ох, как правы эти некоторые! И кто же они, интересно?
– Ну-ну, под маской овцы скрывался лев.
– Чего сразу овцы-то, – обиженно растягивает слова он. Ладно, хорош уже паясничать. – Юль, только это… Бензин ваш, идеи наши. В смысле, я же без машины. Или на такси
– Нет уж, лучше я на своей. Так же, в семь. Я за тобой заеду.
– Договорились.
Юля никогда раньше не бывала в подобных местах. Множество бильярдных столов. По периферии – столики для тех, кто не играет. В данный момент или вообще.
Глеб заказывает пиво. Юле – безалкогольное, себе – Крушовицу.
– Ну что, пойдем, обдеру тебя как липку.
Ох, Глеб, лучше тебе не знать, что она представила при этих словах!
Юля радуется, что угадала с одеждой. Обтягивающие линялые джинсы, сиреневая трикотажная кофточка с серебристой аппликацией. Сто лет она так не одевалась, но здесь так выглядят почти все. Глеб тоже в джинсах и толстовке.
– Может, сначала правила объяснишь?
– Так любой дурак сможет, – усмехается он. – Держи. Это называется кий.
В принципе, ничего сложного. Юля радовалась как ребенок, когда удавалась попасть по шару. Впрочем, с каждым разом получалось все лучше.
– Юль, ну надо же не просто лупить по шару, а еще и забивать.
– А я что пытаюсь делать?
– Нет, так ты в лузу не попадешь. Вот смотри, – Глеб подходит сзади, – разве не видишь – угол неправильный.
– А я посильнее ударю.
– А посильнее – попадешь в борт, – Глеб кладет свои руки на кий рядом с Юлиными. При этом прижимается к ней сзади. – Видишь, вот так. Это ж сплошная физика с геометрией.
Нет, это, бл*, не физика! Это физиология. Потому что тело мгновенно реагирует на прикосновение к аккуратной круглой попке. Черт, надо меньше играть в Сталкера. И хотя бы иногда трахаться. В прямом смысле. А не только с работой. Глеб не успевает сообразить и вовремя отстраниться. А Юля резко и шумно выдыхает. Ага, давай, самоубийца, еще на грудь попялься! Для усугубления эффекта.
Она поворачивает голову. Светло-голубые глаза встречаются со светло-карими.
– Я не специально, – Глеб запоздало отстраняется. Разводит руки в стороны. – Оно само.
Юля молчит. Да, Самойлов, ты офигенно подставился. А какие объяснения оригинальные!
– Ну, что, рискнешь сыграть на мерседес? – он пытается сгладить неловкий момент.
– А что ставишь ты?
– Кавасаки. И пожизненное рабство.
Он, конечно, шутит, но Юля вдруг поняла, что хочет этого. Не мотоцикл, конечно. Его. В пожизненное рабство.
– Непривлекательное предложение.
– Понимаю. Я бы тоже не согласился. Ну, тогда на желание.
– Да у меня все равно нет шансов. Это неспортивно.
– Давай уравняем шансы. На один мой удар – три твоих. И три партии. До двух побед.
Третью даже играть не пришлось. Все равно Глеб у нее оба раза выиграл. И нельзя сказать, чтобы она не старалась. Очень старалась. Прикусывала от сосредоточенности нижнюю губу. По многу раз примеривалась к удару, наклоняясь то так, то эдак. В общем, неосознанно делала все, чтобы Глеб чуть ли не стонал в голос от возбуждения. И как он еще выиграть сумел при таком раскладе?.. Сам себе удивлялся.