В. Маяковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
Показывая широту и многообразие своей творческой работы, остроту напряженной литературной борьбы, которая вокруг нее велась, Маяковский вносил в то же время в оформление выставки тонкую иронию и шутку.
Так, например, каждому амурчику над дверями второго зала выставки Маяковский аккуратно наклеил пионерские галстучки из ярко–красной глянцевой бумаги.
Много внимания Маяковский уделил "Окнам сатиры" РОСТА, им был отведен целый зал.
Среди "Окон РОСТА" был один плакат без первых двух рисунков. Он начинался сразу третьим рисунком
3) На Кубань привел десант.
(На рисунке – Врангель перешагивает с лодки на берег Кубани.)
4) Мчит в Москву с Кубани.
(На рисунке – Врангель делает размашистый шаг к Кремлю.)
– Владимир Владимирович, как начинался плакат? – спросил я нерешительно, не вполне уверенный в том, что Маяковский помнит начало текста.
Дурацкий сон
Снятся дурню чудеса,
Мчит без колебаний, –
ответил поэт, ни на секунду не задумываясь. Позже найдена была фотография этого "Окна" (No 239, "Дурацкий сон"), снятая, когда оно было еще цело. Текст полностью совпадал с тем, который прочел Маяковский. Память поэта была безукоризненной.
В третьей комнате выставки Маяковский сосредоточил плакаты. Тут висели рекламы, родившиеся в дни нэпа. Здесь были противопожарные, санитарные плакаты, плакаты о профсоюзах, производственные лозунги, объединенные двумя плакатами о пятилетке, и другие. Это была небольшая комната, где обычно помещалась бухгалтерия клуба. Бухгалтерия оставила в ней тумбочку с выдвижными ящиками, и даже Маяковский не мог убедить, чтобы ее убрали. Мешала тумбочка отчаянно. Владимир Владимирович смотрел, смотрел на нее, а потом взял и прикрепил к ней со всех четырех сторон плакаты:
Лучших сосок
не было и нет –
готов сосать до старости лет.
От игр от этих
стихают дети.
Без этих игр
ребенок – тигр.
Бухгалтерия смертельно обиделась и, откнопив плакаты и аккуратно сложив их на подоконник, забрала наконец свою тумбочку.
Только когда выставка была закончена, я полностью увидел план поэта.
Цельность общего замысла подчеркивалась специальными текстами – комментариями к выставке, написанными в форме обращения к посетителю.
Тексты, нанесенные огромными буквами на узкие, длинные листы бумаги, в виде четырех плакатов висели по центру основных групп материалов.
Первый текст:
Мы
дрались.
Мы
не
собирали.
Товарищи
сами
пополните
выставку.
Все буквы были вырезаны из глянцевой черной бумаги, буквы двух первых и двух последних строк – из красной.
Второй текст был написан черной тушью:
Мы
не
задним
числом.
Мы
активные
участники
социалистической
стройки.
Слова "социалистической стройки" были выделены красной тушью.
Третий текст был написан тушью, плакатным пером:
Мы работали
без красок
без бумаги
без художествен.
традиций
в десятиградусном
морозе
и
в дыму
"буржуек"
с
единственной целью
отстоять
республику
Советов
помочь
обороне
чистке
стройке.
Красным цветом были выделены слова "мы работали" и "отстоять республику Советов".
Четвертый текст был тоже написан тушью:
Чтоб эта выставка
стала полней,
надо перенести сюда
трамваи
и
поезда,
расписанные бое–
выми строками,
атаки,
горланившие частушки,
заборы,
стены
и
флаги,
проходившие под
Кремлем,
раскидывая
огонь
лозунгов.
Открытие
У входа во двор Клуба писателей на решетке ограды висела многометровая афиша об открытии 1 февраля выставки "20 лет работы Маяковского".
Выставка должна была открыться в пять часов. Я задержался в Литературном музее и пришел в Клуб немного позднее. На дворе уже толпилась и шумела молодежь.
– Почему не впускают? В чем дело?
– Раздеваться негде. Нет мест на вешалке.
Я сразу вспомнил бурное возмущение Маяковского по поводу вешалки Клуба. Позже, на закрытии выставки, он говорил:
– Должен вести Клуб массовую работу или нет? Если должен вести массовую работу, то и вешалку надо устроить так, чтобы массы могли раздеться. Нельзя делать Клуб из расчета, что массы не пойдут в него. Потому что вот массы пришли и пришлось городить вешалку из столов. И все равно стоять негде.
Во всех трех залах выставки было полно. Некоторые из посетителей взяли с открытых стендов книги и, тут же, стоя, листали их. Стенды опустели.
Вскоре Маяковский предложил всем собравшимся перейти в кинозал Клуба. Первые ряды заняли пионеры. Их отряд прибыл из Царицына. Был очень сильный мороз. Паровоз испортился. Движение остановилось, но отряд вместе со своим вожатым пешком прошел оставшуюся часть дороги до Москвы.
В зале было двести – двести пятьдесят мест. Присутствовало триста – триста пятьдесят человек, преимущественно молодежь. Из известных мне писателей пришли вечером на открытие только Безыменский и Шкловский. Ни одного представителя литературных организаций не было. Никаких официальных приветствий в связи с двадцатилетием работы поэта не состоялось.