В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
семейными узами; заветные мечты поэта близились, таким образом, к
осуществлению. Но Екатерина Афанасьевна не только решительно отказала ему,
но и запретила говорить об этом с кем бы то ни было, а всего менее с дочерьми ее.
Она объявила, что по родству эта женитьба невозможна. Напрасно Василий
Андреевич доказывал ей, что законного препятствия не существует, что по
церковным книгам он ей не брат и даже не родственник. Но она, опираясь на
уставы церкви, не согласилась
приговору сведенной сестры -- и замолчал.
После этой сердечной катастрофы, расстроившей судьбу его, замолкают и
радостные его песни; с упованием на будущее, на "очарованное Там", он сочиняет
стихи, которые отмечает, неизвестно почему, годом позже в своих изданиях. Об
одной песне мы наверное знаем, что она была сочинена уже в 1812 году: это было
стихотворение "Пловец". В Россию уже вторглись несметные полки французов,
но в Орловской губернии, в доме Плещеева, соседи еще собирались праздновать
день рождения хозяина, 3-го августа. Были приготовлены концерт и
представление на театре. Все муратовские дамы, конечно, тоже были
приглашены. Жуковский пел вышеупомянутую песню, положенную на музыку
самим Плещеевым:
Вихрем бедствия гонимый,
Без кормила и весла,
В океан неисходимый
Буря челн мой занесла.
В тучах звездочка светилась;
Не скрывайся!
– - я взывал.
Непреклонная сокрылась,
Якорь был -- и тот пропал.
Без надежды на спасение пловец унывает душой и начинает роптать. Но
мощный ангел-хранитель ведет его сквозь ревущие валы и грозящие скалы; вдруг
на берегу он видит трех ангелов Небес:
О, кто прелесть их опишет,
Кто -- их силу над душой?
Все окрест их небом дышит
И невинностью святой.
Поэт разумеет здесь, конечно, трех ангелов: Веру, Надежду и Любовь, и
продолжает:
Неиспытанная радость
Ими жить, для них дышать,
Их речей, их взоров сладость
В душу, в сердце принимать!
О, судьба, одно желанье:
Дай все блага им вкусить!
Пусть им радость -- мне страданье,
Но -- не дай их пережить!
С намерением или без намерения был выставлен этот странный переворот
в идеях -- не знаем; но он показался Екатерине Афанасьевне непозволительным
нарушением ее приказаний -- ни с кем не говорить о своей привязанности к ее
дочери; она была очень огорчена и принудила Жуковского на следующий день
оставить Муратово. Вероятно, еще вслед за обнародованием манифеста
составлении военных сил (в июле 1812 года) он возымел намерение уехать в
Москву и вступить в военную службу; но, во всяком случае, была и частная
причина его внезапного отъезда из Муратова. После отъезда Жуковского
Екатерина Афанасьевна сама объявила племянницам, девицам Юшковым, о
любви его и о ее отказе. Они все горячо вооружились против матери, приняли
сторону Василия Андреевича и рассказали о всем Плещеевым, а те уже сообщили
все самой Марье Андреевне.
12-го августа 1812 года Жуковский поступил в московское ополчение в
чине поручика. Вместе с сформированным наскоро Мамоновским полком он 26-
го августа, в день Бородинской битвы, находился позади главной армии, в двух
верстах за гренадерскою дивизией.
<...> На этом переходе узнал Жуковского товарищ его со времен
Университетского пансиона, Андрей Сергеевич Кайсаров, директор полковой
типографии в главной квартире. Он через брата своего, полковника Паисия
Сергеевича Кайсарова, отрекомендовал Жуковского фельдмаршалу Кутузову для
лучшего употребления таланта поэта в канцелярии, нежели во фронтовой службе.
Итак, находясь постоянно при дежурстве главнокомандующего армиями,
Жуковский, как Тиртей, сопровождал русское войско и только сочинял
бюллетени о тех девяти сражениях, в которых он будто бы участвовал, по словам
какого-то биографа14. <...>
Кутузов воздерживался от напрасного кровопролития. Неприятель и так
терял каждодневно сотни людей, бросал орудия, снаряды, подводы, нагруженные
кладью. Эти, хотя и легко добываемые, трофеи возвышали дух армии и народа.
Всякому становилось ясным, что неприятель должен был совершенно погибнуть
от изнурения и терпимых недостатков. Наша армия, напротив, сохраняемая
мудрыми распоряжениями полководца, бодрствовала. В лагере под Тарутином
было изобилие всех припасов и маркитантов. Всеобщее убеждение, что скоро
настанет конец бедствиям отечества, укрепляло дух низших и высших чинов.
Таково было нравственное следствие отступления Кутузова, поэтическим
памятником которого была "Песнь во стане русских воинов". Она и в этом
значении важна для потомства. Мы слышим в ней не только мысли и вдохновение
поэта, но и отголосок ожиданий, понятий и надежд русской армии и народного
ополчения. Поэт выразил их вдохновенными словами. Смотря с этой точки зрения
на "Песнь во стане русских воинов", мы понимаем энтузиазм, с которым она была
принята всеми сословиями русского народа, от простого ополчанина до царского