В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
художеству, как видно, в роде Буниных наследственная. Только недавно, при
переделке настоящей церкви, сняты с царских врат ее те резные херувимы, к
которым, после Херувимской песни, Жуковский, в детстве своем, подводил
обыкновенно Анюту Зонтаг для целования их в обе щечки и приподнимал ее,
чтобы она могла это сделать беспрепятственно.
Мишенский причт (священник и дьячок) имеет в своем пользовании 42
десятины церковной земли, и сверх того к приходу Покровской
церкви приписано 400 прихожан мужского пола. Метрические книги о
родившихся начинаются 1783-м годом; в "тетради", выданной в этом году
белевским духовным правлением священнику Петру Петрову (без фамилии) с
причтом, значится записанным рождение Василия Андреевича таким образом:
"Той же вотчины (Мишенского) у дворовой вдовы, Елизаветы Дементьевой,
незаконнорожденный сын Василий, 30-го января". Рождение и крещение
Жуковского записано третьим, после каких-то двух крестьян, рожденных в январе
1783-го года. Неизвестно, по какой причине умолчано в "тетради" о крестном
отце новорожденного; у всех остальных детей имена восприемников упомянуты в
своем месте. Когда же Сальха, мать поэта, приняла св<ятое> крещение и почему
она носила отчество "Дементьевны", нигде не видно, а что она, при рождении
своего сына, считалась крепостною Бунина, в этом, по смыслу записи, нет
никакого сомнения. Впоследствии, когда "Васенька" подрос, то он сделался
общим любимцем всех Буниных, со включением даже и их прислуги, но
наименование "турчонок"8 (не в оскорбительном, разумеется, смысле) долго
оставалось при ребенке.
В глубине леса, за парком, остался неприкосновенный холм9,
сохранивший название "Греева элегия", по случаю того, что Жуковский, в
детстве, перевел на нем свое первое для печати стихотворение "Сельское
кладбище" Грея. Возвышенность эта насыпана рабочими под надзором
Жуковского не без цели: прежде с нее открывался лучший вид на Белев,
заслоненный от господской усадьбы, как выше сказано, возвышенностью с левой
стороны ее; в настоящее время насыпь поросла почти непроходимым лесом.
Место это всегда посещается любителями сельских прогулок, а особенно детьми
из учебных заведений, имеющими привычку вырезывать на коре деревьев
начальные буквы своих имен и фамилий. Искателями кладов насыпь вся изрыта,
и, разумеется, напрасно... Легендарная молва про зарытый клад, так сказать,
гнездится в среде окрестных жителей, и легковерные из них, чтобы не быть
смешными, решаются трудиться ночью -- искать в земле то, чего в ней никогда не
сохранялось...
Затем, на все остальное, существовавшее при Бунине, неумолимое время
положило свою тяжелую руку и не оставило
смерти Афанасия Ивановича, Мишенское досталось по дележу наследникам, то
получаемые с него доходы не могли поддержать больших построек и огромной
дворни; все это рушилось и разбрелось. Внучка Бунина, известная писательница
Анна Петровна Зонтаг, по смерти мужа долго жила одинокою в небольшом
деревянном домике, теперь необитаемом и забитом. Все утверждают, что в
домике этом, поддерживаемом владелицею Мишенского, жила Елизавета
Дементьевна, мать поэта, до 1810 года, иначе сказать, до того времени, пока сын
выстроил ей в Белеве, для жительства, собственный дом. Другие же идут далее:
они утверждают, что в домике этом родился Василий Андреевич. Дом
действительно из довольно старых, как можно видеть и по рисунку (с левой
стороны главного здания, где бегут дети), но сказать о последнем что-либо
утвердительно мы не решаемся. Тридцать лет тому назад от дома шла к церкви,
по саду, густая, сросшаяся аллея, с подчиненною дорожкою; причем пред
главным зданием господского дома, спереди и сзади его, виднелись куртины с
цветами. Со смертию Зонтаг, в 1864 году10, поредела аллея и заросла дорожка к
церкви; о цветах не может быть даже и помина. Все отзывается пустотою и
безлюдием, которые на всякого постороннего могли бы наводить тоску, если бы
не противодействовала тому красота великолепной природы, окружающая
усадьбу со всех почти сторон. Против самого господского дома растут деревья, в
летнее время почти заслоняющие его от взора проходящих по дороге; видно, что
на этом месте существовал когда-то цветник. Дом построен из дерева и, по-
видимому, давно; камнем он обложен впоследствии, для прочности. Во
внутренность дома ведут два крыльца: парадное, с лицевой стороны, и черное, от
флигеля, где живет теперь управляющий имением (на рисунке -- с правой
стороны). Здание с трех сторон имеет по четыре окна, а одна стена его -- глухая.
Парадных комнат три: зал (большой), гостиная и диванная; две спальни
расположены в стороне, ближе к входу с крылец. Прекрасная библиотека
покойной Зонтаг долго хранилась в большом доме, но теперь она разобрана, а
оставшиеся книги не стоят даже и наименования книг, хотя они хранятся в тех же
шкафах. Только кой-какие портреты и картины, между которыми две-три
хороших, красят стены пустого дома. Портрет какого-то монаха, благовидной
наружности, обращает на себя внимание; передают, что это бывший
петербургский духовник Зонтаг. Два портрета в гостиной11 (один из них