Вадбольский 3
Шрифт:
— Ещё побегаете, — заверил я. — Байонета, оставляю этот флакон в вашем ведении. Держите всегда плотно закрытым. Пробка притерта, ни одна молекула не выберется наружу.
Она спросила с подозрением:
— А эти молекулы не выгрызут глаз?
— Только пленку, — заверил я. — Дальше им невкусно.
Авдотья Васильевна, вся в слезах, сказала, заламывая руки:
— Что-то ещё?.. Ну там примочки, припарки…
— Граф здоров, — сказал я, — как бык. Даже, как стадо быков!
Басманов довольно крякнул, от него пошла волна удовлетворения, мужчинам
— Авдотья Васильевна, — сказал я почтительно, — я дворянин и верен чести и достоинству. Ни рубля до тех пор, пока граф лично не увидит самые мелкие буковки на карте!
Граф часто-часто поморгал, разгоняя лекарство по всему глазному яблоку, проговорил замедленно:
— Вы очень уверены, юноша. Работаете без предоплаты!
Я ответил со вздохом:
— Увы, я не лекарь. Это так, секреты сибирской глубинки, что когда-то достались моему роду. Отдыхайте, ваше сиятельство!
Глава 4
Я ждал, что через неделю от графа придет весточка, однако уже через три дня прибыл запыхавшийся гонец, словно бежал от самого имения графа, а не гнал на автомобиле, передал конверт, запечатанный красным сургучом.
Трясущимися руками я вскрыл конверт, жадно ухватил листок, где размашистым почерком было написано: «Баронет, я жду вас в своем имении. Это я написал лично. Граф Басманов».
В этот раз привычно взял с собой только Тадэуша, хотя вряд ли охранники графа Басманова сопрут мой старенький автомобиль, просто ещё с тех прежних времен не люблю водить автомобиль, предоставив это служебное дело автопилоту.
Сейчас автопилотом был Тадэуш, а я лихорадочно продумывал каждый шаг и каждое слово в скором разговоре с могущественным графом. Только бы не обо… не опозориться, граф не крестьянин от сохи, знает и умеет многое, командовал армиями и выигрывал битвы, фельдмаршал!
Оставив Тадэуша в автомобиле, поспешил во дворец. Меня быстро повели в кабинет, я переступил порог, сердце екнуло.
Граф в парадном мундире сидит за столом и разбирает бумаги!
Увидел, как я переступил порог, быстро поднялся, шагнул навстречу и, перехватив на полдороге, обнял так крепко, что у меня хрустнули суставы.
— Вот ты какой, — сказал он мощным голосом, отстранил меня на вытянутые руки и внимательно рассматривая. — А ты силен, умен, хорош… Байонета!
В кабинет вбежала Байонета, румяная и счастливая, синие глаза сияют, как безоблачное небо в солнечный день, шляпка сбилась на затылок и удерживается только на шелковой ленточке под подбородком.
— Да, дедушка?
Голосок её звучал весело и радостно, как ржание молодого жеребенка, выпущенного из обрыднувшего загона на простор.
— Как там с обедом? — поинтересовался граф. — Баронет Вадбольский обедает с нами. Заодно и поговорим.
Она мило улыбнулась мне.
— Здравствуйте, баронет!.. Сейчас распоряжусь!
И мигом выпорхнула обратно.
Граф продолжал рассматривать меня, за взглядом этих глаз я ощутил расположенный
— Вот ты какой… Вадбольский, — повторил он уже медленнее. — Молодой, дерзкий, отважный, но расчётливый… Прекрасное сочетание для человека, что сделает карьеру и принесёт пользу Отечеству.
Я охнул, сказал торопливо, как бы застеснявшись:
— Ну что вы, я всего лишь бедный курсант Академии, грызу гранит науки…
Он кивнул, продолжая рассматривать меня, как некую диковинную птицу.
— Да-да, слышал. Но некоторые о тебе отзываются иначе. Думаешь, я не навел о тебе справки? Как же удалось такое, что не осилили лучшие лекари Империи?
Я сказал, очень застеснявшись:
— Эликсир из самых редких монстров, которых принес мой дедушка, а бабушка с её умельцами сумела сохранить свойства. А та Щель Дьявола вскоре исчезла… или, как говорят здесь, закрылась.
Он нахмурился, сказал с сожалением:
— Жаль… И, говоришь, твоей заслуги в возвращении моего зрения нет?
Он смотрел остро, я под его взглядом поежился, сказал тихим голосом:
— Увы, почти нет. Зато я знаю, как применить. Сейчас вам пока нельзя смотреть на свет. Лучше ещё трое суток пробыть в темноте или полутьме. Капли нужно использовать ещё трое суток, чтобы очистилось полностью!.. У вас же сейчас там плавают всякие белесые пятна?
Он кивнул, лицо счастливое.
— Да, но я вижу, вижу!..
— Надо лучше, — сказал я твердо. — Без пятен. Давайте, граф, не подрывайте мою репутацию в моих глазах!
Он обнял меня за плечи и повел из кабинета. В большом обеденном зале слуги торопливо сервируют стол, застеленный белой накрахмаленной скатертью, уже расставлена посуда из чистого золота и серебра, повара торжественно вносят чуть ли не на носилках зажаренную и запеченную дичь, вдоль стен выстроились слуги в ливреях и белых перчатках, готовые моментально менять блюда.
Я старался даже не смотреть на великое разнообразие блюд, себе выбрал только запеченного в пряном соусе фазана. Разделался быстро, а так как граф обедает неспешно, смакуя каждый ломтик какой-то нежной с виду рыбы, я взглядом велел слуге подать мне вон того молочного поросенка, а когда он с поклоном опустил его передо мной, начал есть так же степенно, но увлекся и сожрал снова так же быстро, даже нежнейшие косточки погрыз и проглотил, только тогда вздрогнул, что это я так задумался, нельзя же так забываться…
Поймал весёлый взгляд графа, он даже подмигнул мне, мол, хороший аппетит — украшение мужчины.
Потом пили компоты, наконец, граф промокнул губы салфеткой и пригласил меня в кабинет.
— Не представляете, юноша, — сказал он доверительно, — насколько же это прекрасно вот так встать и без чьей-либо помощи ходить по дому где хочу и когда хочу!..
— Но продолжать капать в глаза необходимо, — напомнил я.
Авдотья Васильевна осталась за столом, ест молча и неспешно, а Байонета пошла за нами следом, сказала за его спиной: