Вадбольский 4
Шрифт:
Я взглянул на часы.
— Ого, надо убегать. Обживайтесь. Как только явятся чиновники из Управления по попечительству, вы знаете, что сказать, как мои родители. А у меня неотложнейшие дела в имении, что свалилось на мою голову. Я буду приезжать к вам, да и вы ко мне, как только всё малость устаканится.
Василий Игнатьевич сказал с обеспокоенностью:
— Чем-то помочь?
— Пока нет, — ответил я честно. — Потом да, когда начнём разбивать сад и парковую зону.
Я поднялся, отодвинул стул, Ангелина Игнатьевна грозно и требовательно поинтересовалась:
— Куды?
Я
Через несколько минут уже выехал из ворот на Невский проспект, дорога хорошая, Шаляпину велел вернуться к дому и бдить, недоброжелателей хватает.
Дело не только в них, любой дом без охраны вызывает желание посмотреть, что там, а понравившееся унести.
Шаляпин, как и Мата Хари, уже с боевым лазером, только у Маты Хари помощнее, но и Шаляпина апгрейдим, просто руки не доходят… Или взять его в свою личную Щель Дьявола, там времени побольше?
Осенью солнце заходит очень рано, ехал долго, в имение вернулся в полной темноте, но уже под утро, дорогу освещал только мощный фонарь, установленный на крыше авто. Нужно как-то подсказать, что когда автомобилей станет намного больше, две фары по бокам будут не просто красивше, но необходимостью, обозначая габариты автомобиля.
К моему изумлению, Сюзанна уже не спит, увидел её в столовой комнате, пьет кофе, изящно отставив мизинчик, такой нежный и розовый, что хотелось его куснуть. С достоинством хорошо воспитанной барышни из очень приличной семьи с интересом посмотрела на меня поверх края чашки.
Снова в другом платье, это какая-то чисто женская особенность, никогда не понимал. Во времена моих реальных родителей, если женщина приходила утром на работу в том же платье, что и ушла накануне вечером, подруги весело уличали, что дома не ночевала. В моё время это стало нормой, а во времена Сюзанны женщины ещё вовсе не отлучаются из дома без сопровождения мужчин. Так зачем?
Я вошёл в столовую быстрыми шагами, Сюзанна широко и приветливо улыбнулась, протянула руку.
Я нежно приложился губами к тыльной стороне ладони, жадно вдохнул приятный женский запах. Ей уже семнадцать, барышня, но запах весьма так волнующий моё звериное естество.
— У вас прекрасный кофий, — сообщила она, играя блестящими глазами. — Подумать только, раньше я ничего не признавала, кроме чая!.. Вот как дурно вы на меня влияете, барон. Как поездка?
— Встретил родителей, разместил, — сообщил я, — поцеловал маман и отбыл. Вам смешно, но мне приходилось прятаться от опеки государственных служб, отгавкиваться…
Она поморщилась.
— Барон, что за выражения?
— Вы меня облагораживаете, графиня! –заверил я гордо.
— Это уже облагороженный? Представляю, каким вы бываете.
— Не надо, — сказал я поспешно и окинул её самцовым взглядом. — Лучше я вам покажу.
Она сделала вид, что мило засмущалась, теперь, когда чувствует себя в полной безопасности, можно и кокетничать, ничего лишнего не позволю, мой зверь в наморднике и на крепком поводке, уже убедилась, так что можно дразнить и провоцировать.
— Кстати, — произнесла она так интимно и нежно, словно уже в моей постели снимает
Я дёрнулся, будто меня снизу насадил на жало гигантский шершень. Вообще-то я и забыл, что являюсь кадетом Лицея, предметы сдал досрочно, но от сессии это не освобождает.
— Что-что? Какая на хрен сессия?.. Ах да, эта… ну как же, только о ней и думаю. Спать ложусь, о ней думаю, просыпаюсь — тоже о зимней сессии. А что это?
Она хмыкнула.
— Вадбольский во всей красе. Возьмитесь, барон, за что-либо, чтобы не упасть. Итак, сессия длится около трёх недель…
Меня в самом деле тряхнуло, охнул, вытаращил глаза.
— Сикоко-сикоко? Где я возьму три недели? Да я и одну не знаю, как выцарапать! Палец не просунуть в щель!
Она изящно сморщила носик.
— Вадбольский, мужчинам не пристало верещать. Да ещё так противно.
Я воскликнул в подчеркнутом возмущении:
— Госпожа главный финансовый директор, как вы разговариваете с царём природы?
Она посмотрела с интересом.
— Достопочтенный царь природы, вам всё-таки вам придётся оставить хозяйство на три недели… я тоже, хоть и ваша рабыня, исчезну на эти три, это как минимум. А у вас здесь что, горит?
Я запнулся, она даже не представляет, в центре какого мы пожара. За хозяйством могу следить с помощью Маты Хари, моя летучая мышка достаточно взматерела на перлинах и кристаллах бозонного мира, в какой-то мере может обезвредить отдельных лазутчиков, но массированное нападение просто сотрет нас с лица земли. А сами гвардейцы ещё даже не знаю, новички точно не успеют войти в полную силу. Если Гендриковы вздумают напасть… даже думать о таком страшновато, у него сил в десятки раз, если не в сотни, больше, чем у меня.
— Ну что, — сказала она, не дождавшись реакции. — Решили?
— Имение не оставлю, — ответил я твёрдо. — Оно для меня важнее.
Она не сводила с меня серьёзного взгляда, медленно покачала головой, лицо стало строгим, даже печеньку отложила.
— Лицей даёт статус, — напомнила она. — Все дворяне обязаны либо отучиться в Академии, лицеях, военных училищах, либо отслужить в армии. Это закон. Не явиться на сессию — отчисление. Таких сразу забирают в простые солдаты. Мужчины служить обязаны.
Я стиснул челюсти, положение безвыходное, Гендриков следит, если исчезну хотя бы на пару дней, обязательно нападёт, у него всё готово.
— Что за сессия, — потребовал я, — графиня, пропищите подробнее.
Она сделала обиженное лицо.
— Я тоже первокурсница, что я могу знать?.. Ну ладно-ладно, конечно же, знаю, я что, не женщина? Мужчины всегда найдут, чем нас обидеть!
Она не пищала, а верещала звонко и весело, это же так замечательно встретиться со всеми перед каникулами! Зимняя сессия по прихоти учебного заведения бывает перед Новым Годом, хотя обычно после. У нас, к счастью, после, мне сейчас каждый день дорог, я же приперт как рогатиной к стене. В сессию входят консультации перед экзаменом, это пропустим, на тройку точно сдам. Хотя у нас, как и везде, считают по двенадцатиричной системе, а тройке соответствует шестерка-семерка, я потяну и на десятку, но не стану, семерка-восьмерка устроит.