Вагоновожатый
Шрифт:
Ведущий снова улыбнулся:
– Ну, знаете ли, в таком случае, мы все тут эстеты.
Психиатр посмотрел на инспектора Д.Аргона, затем перевел взгляд на Леонида, и не согласился:
– Увы, не все. Хотите, я расскажу вам и телезрителям кое-что о нашей доблестной полиции. Я давно наблюдаю за некоторыми ее представителями и мне есть чем поделиться с гражданами нашего города.
Инспектор Д.Аргон, на лицо которого тут же наехала камера, просто побагровел:
– Я являюсь официальным представителем власти. Не нужно ничего говорить обо мне. Иначе я покину студию.
– Не нужно, – остановил психиатра ведущий.
– Ну, тогда, – З.Ройди начал всматриваться в лицо ведущего, – хотите немного расскажу лично о
Леонид несколько испуганно отмахнулся:
– В другой раз. Напоминаю вам, уважаемый доктор, сегодня мы говорим о маньяке.
– О маньяке, – психиатр вздохнул, неохотно оторвал взгляд от лица ведущего и перевел на газету перед собой, – да, именно о маньяке, о больном человеке. Именно о больном. Да, о наличии отклонений от нормы в психике этого пациента можно было бы судить даже по его словам о том, что он заслуживает памятника. Однако такое высказывание не является признаком болезни. Многие практически нормальные люди считают, что заслуживают памятника даже при жизни. – З.Ройди почему-то бросил взгляд на полицейского Д.Аргона и потом снова вернулся к газете. – На болезнь указывает другое. Во-первых, тот факт, что этот пациент любит, когда жертвы сопротивляются. Когда же его приглашают к добровольным отношениям, желание нападать в нем исчезает. Помните слова девушки на остановке из его дневника: «Пойдем ко мне, у меня кровать есть»?
– А во-вторых? – нетерпеливо спросил ведущий.
– А во-вторых, – врач взял в руки газету, – обратите внимание на то, как именно пишет этот без сомнения образованный человек. Да, он грамотен, начитан, но вот что чрезвычайно важно: в письме пациент использует странные литературные обороты, при которых выпадают смысловые слова. Сам текст то течет плавно, то вдруг становится рваным. Причем текст дневника рваный даже там, где редакция ничего не сокращала. Все это в своей совокупности указывает на логический разрыв в мышлении самого пациента. Психически нормальный человек не может так писать. Чтобы следовать мысли этой личности, нужно быть таким же больным.
Ведущий кивнул:
– В этом я согласен. Таким писателям и читателям место…
– В тюрьме, – быстро подсказал инспектор Д.Аргон.
Психиатр же поднял палец с обгрызенным ногтем и поправил:
– В лечебной клинике.
На это ведущий почти согласился:
– Пусть будет клиника, главное, чтобы маньяк был изолированным от общества. Ну так, что вы порекомендуете нашим зрителям?
Психиатр смотрел прямо в камеру:
– Прежде всего, нужно быть осторожным девушкам, имеющим светлые волосы. Я бы им посоветовал перекраситься, носить парик или проще всего постричься наголо…
– Последнее не слишком ли кардинально? – иронично спросил ведущий.
На это З.Ройди вполне резонно ответил:
– Если жизнь дорога…
Инспектор Д.Аргон согласно кивнул. Леонид прикусил и снова отпустил губу:
– Другие советы?
«Да, – подумала Эрика, – другие советы?» О том, чтобы покраситься или купить парик она уже размышляла. И решила тогда не менять цвет волос. Вдруг Игорю не понравится.
Психиатр снова потер переносицу:
– Конечно, я рекомендовал бы девушкам не ходить в одиночку. Этот пациент не станет нападать на группу людей. Помните, как он сопровождал двух девушек и осуществил акт насилия только тогда, когда они разделились. Если бы девушки вошли в свое жилье вдвоем, то ничего криминального бы не случилось.
Телеведущий, слушая З.Ройди, снова прижал руку к уху, скорее всего, получая какие-то новые сведения от своих невидимых помощников. Потом Леонид посмотрел на пустующее между собой и психиатром место, кивнул зрителям:
– Разумеется, я полостью присоединяюсь к советам нашего известнейшего специалиста в области психиатрии. Спасибо, доктор.
З.Ройди, однако, не замолчал, а, повернувшись к инспектору Д.Аргону,
– И, разумеется, я посоветовал бы побыстрее поймать этого пациента. Передать его в надежные руки врачей. У нас он не сможет причинить вреда ни себе, ни людям.
Полицейский поморщился:
– Мы делаем все зависящее от нас для того, чтобы остатки своих дней преступник провел на тюремных нарах.
– На больничной койке, – настаивал психиатр.
– На нарах! – опять начал багроветь инспектор.
Однако Леонид не дал спору разгореться:
– Безусловно, маньяк должен оказаться за той или иной решеткой. Надеюсь, этому весьма поспособствует продолжение публикации «Дневника маньяка», которое, как обещали коллеги из газетной редакции, будет уже завтра. – Ведущий снова посмотрел на пустующее место и вздохнул. – Честно говоря, мы надеялись уже сегодня увидеть в студии С. Кунца. Того самого журналиста, с помощью которого нам удалось ознакомиться с дневником маньяка. – Леонид опять смотрел прямо в камеру. – С.Кунц располагает чрезвычайно важными сведениями о потрясших город преступлениях. Однако, как нам сообщил сам журналист, некоторое время он вынужден вести уединенную, изолированную от общества жизнь. И если задуматься, такое поведение С.Кунца можно вполне понять и оправдать. Ведь маньяк, – Леонид быстро посмотрел на инспектора Д.Аргона, – как теперь уже всем очевидно, по-прежнему на свободе.
Полицейский отвел взгляд и, взяв со стола принесенную с собой, но так ни разу и не открытую папку, сунул ее себе подмышку.
Ведущий кивнул:
– Да, совершенно очевидно, что журналист, каким-то образом заполучивший столь ценный документ, опасается за свою жизнь. С.Кунц просто по-человечески боится, что маньяк придет к нему за своим дневником и отмщением. Что остается в такой ситуации делать нам? – Леонид несколько печально посмотрел на Эрику с экрана. – Нам остается только ждать. Да, мы будет ждать, – ведущий многозначительно перевел взгляд на прячущего глаза инспектора Д.Аргона, – ждать, пока маньяк не будет схвачен. Возможно также, что еще раньше мы дождемся того, что С.Кунц выйдет из подполья и многое объяснит. – Леонид кивнул зрителям. – Не сомневайтесь, как только станут известны новые факты, мы обязательно обсудим их в нашей следующей передаче. Надеюсь, что и наши сегодняшние гости вновь примут в ней участие. Ждем вас всех завтра в это же время.
Полицейский не очень охотно кивнул. Психиатр снова поднял свой палец с обгрызенным ногтем:
– Обязательно. Я приду обязательно. Каждый член общества должен с пониманием относиться к происходящему.
Ведущий снова приложил руку к уху и тут же быстро попрощался:
– Увы, но наше время в эфире истекло. Всего доброго. До новой встречи в эфире уже завтра. Делайте выводы сами. Делайте выводы с нами.
Сразу после последних слов Леонида на экране появилась реклама газовых баллончиков для самозащиты. Эрика же задумалась о Павле, которого Мария назвала наркоманом-маньяком. Вспомнила, что психиатр говорил о своем будущем пациенте: артистичен, изобретателен… Образован ли и грамотен ли Павел, Эрике судить было сложно. А что имел З.Ройди в виду, когда говорил про эстета, она вообще как-то не очень поняла. Посмотрела на свою розовую обезьянку:
– А тебе понятно?
11
Утром Эрика первым делом выпила лекарство. Потом напомнила себе не забыть надеть линзы. Игорь так ни разу еще и не видел ее в очках. А вот Павел видел, и они ему, похоже, не помешали…
Трамвай подъехал к остановке точно по расписанию. Они улыбнулись друг другу, встретившись взглядами. Войдя в салон и оставив Игоря за спиной, Эрика вздохнула. Вагоновожатый все-таки привлекательнее механика. Лицо у Игоря светлое и такое доброе, приветливое. А у Павла… Фигура у Павла на загляденье. А лицо, лицо красивое. Но какое-то суетящееся что ли…