Валерий Лобановский. Четыре жизни в футболе
Шрифт:
— Ну ладно, — незнакомец заметно сбавил обороты. — Я, с вашего позволения, на днях перезвоню.
Звонков из Москвы больше не было. Возможно, потому, что по моей просьбе главный редактор снял ее со спортивной полосы. Однако каким-то путем она все же попала в руки Лобановского. Когда мы встретились 7 ноября 2000 года в зале ожидания аэропорта «Борисполь», Лобановский сразу же сказал, что обязательно напечатает ее. Я не совсем понял, шутит он или говорит серьезно. Видать, статья задела его за живое. Иначе бы он отреагировал на нее спокойнее:
— Может быть, есть смысл Виталию Галинскому прослушать лекции в киевском инфизе по теории и практике футбола, — в голосе Лобановского отчетливо улавливались нотки
— С удовольствием, — я принял вызов. — но при условии, если эти лекции будете читать вы, Валерий Васильевич. С не меньшим удовольствием я заодно посетил бы ваши лекции по основам журналистского мастерства. Ведь вы нередко поучаете журналистов, как им следует писать о футболе...
— Только молодых, неоперившихся, ведь они порой сочиняют такое, что сам барон Мюнхгаузен позавидовал бы, — добродушно произнес Васильич. — Вот смотри, — без всякого нажима продолжал Мой маститый собеседник, — Виктор Александрович Маслов не очень-то баловал прессу откровениями. Самое сокровенное доверял только двум журналистам — москвичу Александру Виту, а в Киеве — твоему отцу, Леониду Галинскому. Ты задумывался, почему?
Слова Лобановского встряхнули воспоминания отрочества. В конце 1963 года к нам домой позвонили из Украинского совета «Динамо» и позвали к телефону отца — спортивного обозревателя газеты «Киевская заря». По окончании-; беседы отец стал поспешно одеваться, хотя за окном уже темнело.
— Куда ты так поздно? — спросил я его.
— Слышал слова из песни: «Трое суток шагать, трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете...» Так вот, в киевском «Динамо» новый тренер — Виктор Маслов. Динамовское руководство доверяет мне первым представить его киевским читателям...
— Так все же почему Маслов доверял только двум журналистам? — Лобановский вернул меня в реальный мир. — Да потому, что они верно, без лишних дополнений доносили до читателей сказанное. Иными словами, не перевирали его, Маслова.
* * *
Вернувшись из дальних странствий и возглавив киевское «Динамо», Лобановский старался установить с журналистами стабильные, доверительные отношения. Он особо не приближал к себе никого из представителей «четвертой власти», предпочитая отвечать на их вопросы преимущественно на заранее запланированной пресс-конференции, либо же проводя своеобразный экспресс-обмен мнениями в международных аэропортах перед вылетом за рубеж и по возвращении в Киев «Динамо» или сборной Украины.
Для людей, никогда не гостивших за кулисами мира футбольной журналистики, особого различия между пресс-конференцией и личным интервью не существует. А зря. Ведь это абсолютно разные виды общения как по своей форме, так и по содержанию. Поясню подробнее. Во время проведения пресс-конференции лицо, отвечающее на вопросы представителей СМИ, находится как бы в роли пастора, управляющего своей паствой. Ему достаточно легко уклониться от каверзного вопроса, перевести беседу в иную плоскость и тональность. Время проведения пресс-конференции и само количество вопросов весьма ограничены. Да и интересующие представителей «второй древнейшей» темы часто разнятся между собой. Наряду с умными, тонкими вопросами порой можно услышать и откровенную чепуху. К примеру, одного журналиста интересует анализ прошедшего матча, концепция и стратегия команды в предстоящих баталиях. Другому достаточно выяснить весьма прозаические вещи: почему, скажем, игрок «имярек» неуверенно бьет левой ногой, или когда наконец-то команда начнет выступать в новом комплекте формы. Согласитесь, такой подход к футбольной проблематике разнится, как день и ночь.
Иное дело, когда разговор с тренером проходит с глазу на глаз. В данном случае, нити разговора удерживает в своих руках репортер. Он, а не его собеседник, управляет беседой. Если визави недостаточно четко сформулировал свою позицию, журналист
«Еще совсем мальчишкой, слушая Лобановского с экрана телевизора, читая его интервью, я буквально завораживался той силой, уверенностью, исходящей от него. Почти всегда то, о чем он говорил, подтверждалось: его команды добивалось результатов, да и футбол приходил к тому пункту, о котором со страниц газет и телеэкранов рассказывал ВВ.
Он был моим кумиром, спустя годы стал наставником. Как по мне, более высокой формы взаимоотношений между людьми, чем учитель — ученик, не существует.
Познакомиться с Лобановским мне вряд ли удалось бы без помощи его друзей-соратников Александра Горбунова и Михаила Ошемкова. ВВ был достаточно закрытым человеком. Мне кажется, он постоянно был сосредоточен на деле, очень ценил время и не хотел растрачивать его на окружающих, выставляя перед ними свой внутренний барьер. Кто сталкивался с ним, понимает, о чем речь. Поэтому для начала в круг Лобановского необходимо было прорваться. И в том смысле, чтобы поговорить с ним, и в том, чтобы достучаться до истинного ВВ.
Каким я увидел его? Наверное, многоликим. Деланно безразличным и притворяющимся, ревнивым и удивленным. Но всегда очень мудрым человеком, прорицателем, не ведавшим ошибок. С таким количеством переменных, какие возникали на его профессиональном пути, мог справиться лишь разум, должным образом подготовленный — математически, педагогически, профессионально. Основой всего этого являлась ежеминутная внутренняя духовная работа. ВВ, как мне казалось, проделывал ее автоматически. Он был так устроен. Практически каждый человек, находившийся рядом с ним, попадал в зону его «рентгеновских лучей». Он порой провоцировал собеседника, умышленно высказывал заведомо «непричесанные» фразы и наблюдал за тем, как оппонент реагирует на них, насколько сильна в нем тяга и способность к абстрактному мышлению. Иногда ему приятно было чувствовать себя этаким вещателем истин, пророком. Он умел облекать слова в изысканные формы, словно они исходили не от него, а являлись аксиомами то ли философии, то ли человеческой природы, то ли футбола.
Именно поэтому с ним было непросто полемизировать. Лобановский излучал такой мощный пучок уверенности в своей правоте, что противоположная точка зрения почти всегда сгорала в его пламени, если только не подтверждалась неопровержимой аргументацией. При этом Валерий Васильевич оставлял за собой право подвести итог спора. Уверен: это все он делал умышленно, пытаясь манипулировать собеседником и как бы сканируя его на основательность.
Признаюсь, однажды я не выдержал такого экзамена и высказал свое категорическое несогласие с позицией Лобановского. Тогда от назвал меня безнадежным homo soveticus в непозволительно резкой форме. Каково же было мое удивление, когда спокойно дослушав гневную тираду, он улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил беседу. С одной лишь разницей — с тех пор уже ВВ и сам был куда откровеннее и конкретнее в оценке тех или иных событий.