Валиде Хюррем
Шрифт:
Черноволосый смуглый султан восседал на небольшом диване, находящемся на веранде. В его руках была книгу под названием “Божественная комедия”, которую он почти закончил читать. Эта книга была подарком Ибрагима-паши покойному султану Сулейману, и для султана Мехмета она значила что-то возвышенное и ценное.
Вдруг на веранде появился Локман-ага, а следом за ним шёл какой-то ага, склонивший голову и держащий в руках свёрток.
— Государь. Простите. Семир-ага настойчиво просит передать вам письмо. Лично
Оторвав жадный взгляд от книги, султан Мехмет, нахмурившись, взглянул на агу с письмом.
— Что за письмо, Семир-ага? От кого оно?
— Это письмо просила передать вам Нурбану Султан, господин.
На мгновение веранду окутала гнетущая тишина. Султан Мехмет почувствовал, как предательски волнительно дрогнуло сердце в груди, но это было едва различимое ощущение. Жестом он приказал аге подойти и забрал из его рук письмо.
Локман, насторожившись, вышел с агой по приказу султана. В коридоре он схватил Семира-агу за локоть и сжал его до хруста.
— Что за письмо?!
— Мне это неизвестно, ага. Служанка Нурбану Султан Лаезар-хатун передала письмо и приказ госпожи отдать его султану.
— Ты что, посыльный? Занимайся своим делом, ага, то есть охраняй покои Повелителя! Не то голова с плеч полетит. Нурбану-хатун не смей более подчиняться. Она не госпожа.
— Как прикажете.
— Сходи в гарем. Позови Сюмбюля-агу. Скажи, что это насчёт Нурбану.
Тем временем султан Мехмет волнительно и медленно развернул письмо и, вздохнув, приступил к чтению слов, написанных витиеватым ажурным почерком.
“Повелитель мира, властитель Вселенной, господин.
Я, ваша рабыня Нурбану, почтенно целую вашу руку и пишу это письмо, умоляя заранее простить мне мою дерзость.
В страхе, едва отправив это послание, я покинула Стамбул, центр мира, ваш дворец и моё пристанище, ставшее мне домом благодаря вашей милости.
Нет сил более сдерживать порывы души своей израненной и скрывать свои страдания, Повелитель.
Сердце моё, давно застывшее в камень от страданий, тоски и скорби по умершим Шехзаде Селиму, моему сыну Шехзаде Мураду и по моему славному прошлому в Венеции, ожило и снова забилось в груди, едва мои глаза коснулись вашего светлого лика.
Недостойная вас рабыня Нурбану снова озарилась светом любви, в честь которого ваша достопочтенная матушка, Валиде Хюррем Султан Хазретлери, даровала мне это имя.”
Опешив от содержания письма, султан Мехмет бросил его на диван, вскочил на ноги и облокотился о перила балкона, тяжело вдыхая свежий осенний воздух.
— Аллах, сохрани… Неужели угодно, тебе, Всевышний греховной любовью меня всю жизнь мучить?
— Повелитель?— раздался за его спиной женский певучий голос, от которого мужчина вздрогнул.
Обернувшись, он заметил Нурбахар Султан в светло-зеленом платье, склонившуюся
— Нурбахар. Здравствуй, — хрипло воскликнул он, не в силах скрыть свое взволнованное состояние. — Как твое здоровье?
Он подошёл к девушке, которая мягко и очаровательно улыбнулась. Её светлые волосы нежно трепетали на ветру, а голубые глаза горели любовью и привязанностью.
Султан Мехмет с тоской подумал о том, что он не в силах даровать ей ответную любовь. Сердце его неуловимо бежало в руки другой женщины.
— Благодарю, Повелитель. Я в порядке.
Дворцовый сад.
Смуглый черноволосый шехзаде Орхан медленно прогуливался по вымощенной камнем дорожке. По обе стороны от него шли его наложницы Гюльхан Султан и Селин Султан, изредка ненавистно переглядывающиеся между собой.
— Красиво здесь, не так ли? — воскликнул Шехзаде Орхан, подняв карие глаза к ясному лазурному небу.
— Да, Шехзаде, — единогласно ответили его наложницы и снова одарили друг друга испепеляющими взглядами.
Шехзаде неприязненно нахмурился, но смолчал.
— Сады Топ Капы красивы, но роднее мне розы и тюльпаны, что растут в саду Манисы, Шехзаде, — проговорила рыжеволосая Гюльхан Султан, с улыбкой взглянув на мужчину. — Скучаю по дворцу, по саду, по нашему сыну Сулейману… Скорее бы возвратиться.
Селин Султан помрачнела и, не дав ответить Шехзаде, поспешно добавила:
— Наш Шехзаде Ахмед, верно, соскучился по тебе, Орхан. Дай Аллах, по возвращении мы снова вместе, как и ранее, отправимся втроём в леса Манисы.
Женщины снова переглянулись. Устав от этого, Шехзаде приказал обеим возвращаться в покои. Девушки, поклонившись, покорно ушли.
Оставшись в тишине и покое, Орхан облегчённо вздохнул. Ему хотелось бы поговорить с кем-то, кто не собирается соперничать за его внимание. Не чувствовать напряжения и усталости. Обрести спокойствие. Это желание исполнить могла только Дэфне-хатун.
Подозвав к себе охранника, следующего за ним, Шехзаде велел передать Дэфне-хатун, что он желает видеть её в дворцовом саду в ореховой роще.
Волнительно улыбнувшись, черноволосый смуглый мужчина смело направился в назначенное место.
Покои Дэфне-хатун.
Сидя на тахте, Дэфне старательно расчёсывала длинные тёмные волосы Михрумах Султан, пока Айше Султан сидела на ложе и перебирала в маленькой деревянной шкатулке украшения женщины.
В покои явилась Мирше-хатун и склонилась перед своей госпожой.
— Явился какой-то ага, госпожа, и просит предстать перед вами.
Дэфне позволила ему войти, нахмурившись и насторожившись. Отложив гребень в сторону, она в ожидании взглянула на вошедшего агу.