Валиде Хюррем
Шрифт:
— Латынь? Мне этот язык не знаком, но я давно мечтал его изучить. Можете сказать что-нибудь?
Дэфне-хатун рассмеялась над его немного детским поведением, но, зажмурившись, попыталась хоть что-то вспомнить на латыни.
— Navem.
— И что это значит?
— Корабль. Это единственное, что мне удалось вспомнить.
Их общий смех пробежался эхом по опочивальне, и в этот момент двери распахнулись, впуская рыжеволосую Гюльхан Султан. Она тут же напряглась, увидев шехзаде Орхана наедине
— Шехзаде.
Дэфне-хатун, тут же подавив улыбку, поднялась с тахты, и, поклонившись, молвила:
— С вашего позволения.
Неохотно кивнув ей на прощание, шехзаде Орхан проводил взглядом, полным сожаления, уходящую Дэфне-хатун. Гюльхан Султан недовольно поджала губы.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Зайдя в покои матери, встревоженная Михримах Султан обнаружила дочь Хюмашах, сидящую на полу у ног Валиде Султан. Они плакала, положив русоволосую голову на колени бабушки.
— Что случилось?
Хюррем Султан подняла взгляд зелёных глаз на дочь, не переставая успокаивающе поглаживать по русоволосой голове внучку.
— Хюмашах утверждает, будто бы Ахмед-паша ей изменяет.
Дворец Шах Султан.
Встречая мужа, возвращающегося с государственной службы, Шах Султан сияла довольством. Мехмед-паша не смог этого не заметить, едва вошёл в их опочивальню.
— Ты словно солнце сияешь.
Темноволосая Шах Султан, поднявшись с кресла, в которым прежде сидела, подошла к мужу и коротко поцеловала его.
Мехмед-паша, отстранившись, потребовал объяснений.
— Служанку, которую я вчера подарила Хюмашах, выгнали из дворца. Она сегодня утром пришла ко мне и рассказала, что пыталась соблазнить Ахмеда-пашу, принеся в его кабинет кувшин с водой, о котором он просил. Служанка попыталась поцеловать пашу, буквально поняв мои слова “не медлить”, и, когда тот схватил её, чтобы оттолкнуть, в кабинет вошла Хюмашах и подумала, будто супруг изменяет ей. Она выставила служанку из дворца, а сама заперлась в покоях. Испугала детей. Ахмед-паша себе места не находит.
Супруги обменялись злорадными взглядами и довольными улыбками.
Топкапы. Покои Валиде Султан.
Выслушав успокаивающие слова бабушки и матери, Хюмашах Султан, утерев слёзы, поднялась с колен. Султанши, насторожившись, переглянулись.
Храня молчание, Хюмашах Султан резко сорвалась с места с места и направлиась к дверям.
— Хюмашах, куда ты? — взволновалась Михримах Султан, смотря ей в след.
Хюмашах Султан, обернувшись у дверей, ответила:
— К повелителю. Я обо всём сообщу ему. Будь что будет! Пусть Ахмеда-пашу казнят.
========== Глава 14. ==========
Русоволосая Хюмашах Султан в слезах выбежала из покоев Валиде Султан, едва не сбив с
— Хюмашах! Остановись.
Та не слышала свою мать, упрямо направляясь в сторону султанской опочивальни.
Схватив дочь за руку, Михримах Султан дёрнула её на себя и, наконец, остановила.
Когда Хюмашах Султан встретила взгляд серых глаз матери, то содрогнулась от плескающихся в них гнева и твёрдости.
— Опомнись, — процедила Михримах Султан, пытаясь вразумить дочь. — Приди в себя наконец!
— Нет, валиде, — упрямо покачала русоволосой головой Хюмашах Султан. — Я всё расс…
Внезапно рука Михримах Султан вздёрнулась, и спустя мгновение Хюмашах Султан схватилась рукой за ударенную щёку. Растерянно подняв взгляд на матери, она хотела было что-то сказать, но Михримах Султан предупреждающе вскинула руку.
— Замолчи. И не смей перечить мне! Иди за мной, Хюмашах.
Хюмашах Султан со слезами поплелась следом за разгневанной матерью, которая вышла из гарема, из дворца и вскоре села в карету, стоящую у ворот Топкапы.
В карете, оставшись наедине с дочерью, Михримах Султан обратила наконец, к плачущей дочери взгляд серых глаз.
— Как смеешь ты принимать подобные решения, Хюмашах? Кто дал тебе право даже желать расторжения этого брака?
Хюмашах Султан растерялась, но, набравшись смелости, обратила такие же серые глаза к своей матери.
— Валиде, что вы говорите? Я — султанша династии и в праве это решать.
Михримах Султан устало покачала головой, и её глаза снова вспыхнули гневом.
— Твое происхождение здесь не при чём. Брак между тобой и Ахмедом-пашой был создан мной не только для твоего счастья и благополучия. Этот союз есть наша власть над советом дивана, а значит, над государством. Развод в этом случае значит поражение, потерю власти! Неужели ты не понимаешь? Ты не властна над решениями относительно твоего брака.
— А кто властен?
— Я, — гордо вздёрнула подбородок Михримах Султан. — И Валиде Султан. О разводе и думать забудь. И, будь добра, объясни мне, наконец, с чего ты решила, что Ахмед-паша изменяет тебе?
Оскорблённая и униженная Хюмашах Султан, опустив взгляд, не ответила.
— Не смей злиться на меня, — уже мягко произнесла Михримах Султан. — Я лишь добра тебе желаю. Когда-то и я была такой же глупой, как ты. И желала развода с твоим отцом. Но, слава Аллаху, Валиде Султан не позволила свершиться этому. И я благодарна ей за это, так как она спасла мою семью от разрушения, а меня научила ценить любовь и верность Рустема-паши.
Смягчившись и немного помолчав, Хюмашах Султан тихим голосом проговорила: