Валлиста
Шрифт:
Некоторое время я посвятил хлебцам и кляве. Бывало, мне приходилось открывать глаза и сразу же иметь дело с каким-нибудь асоциальным типом еще до того, как разум включится в работу; однако если выпадает такая возможность, я предпочитаю завтракать спокойно. А еще мне вдруг стало неуютно, когда я понял, что кто-то со всей этой едой проник в помещение, а я так и не проснулся.
"Это был Лашин, - сообщил Лойош.
– Я не спал."
"Тогда ладно."
Клява была лучше, чем кофе, что я пил вчера; впрочем, клява всегда лучше, чем кофе.
– Ладно, - проговорил я вслух.
А для Лойоша добавил:
"Что теперь?"
"С каких это пор моей работой стало..."
"Ага, ага."
Встав, я использовал по назначению ночной горшок, плеснул водичкой в лицо и оделся. Проверил, чтобы все сюрпризы, которые я ношу с собой далеко не так много, как в былые дни, - были на месте. И как раз хотел уже выйти в коридор, как за дверью раздался хлопок. Я открыл; там был Лашин.
– Так, - сказал я, - доброе вам утречко.
"Лойош, за нами наблюдали?"
"Магией - нет," - отозвался он.
– Доброе утро, господин, - проговорил Лашин.
– Не хотите ли еще клявы?
Я покачал головой.
– Как там двери?
– Боюсь, по-прежнему закрыт?.
– А потайной ход?
– Сударь?
– В таких замках всегда бывают потайные ходы. Их вы проверяли?
– Господин, если здесь такой и есть, он потайной.
– Хм. А если я тут прогуляюсь на разведку?
– Господин, мне поручено попросить вас оставаться здесь, пока не решены сложности с дверьми.
– Прекрасно, - кивнул я, - возражений нет. Ваша просьба услышана.
И протиснулся мимо него, повернув сперва направо, а потом налево, направляясь в сторону кухни и тех мест, что уже успел повидать, чем бы они ни были.
– Сударь?
– Лашин догнал меня, почти отбросив скованную походку.
– Не беспокойтесь, - объяснил я, - просто утром я всегда любил прогуляться. Может, наткнусь на какое-нибудь здоровенное белесое уродливое чудовище и пообщаюсь с ним.
Он сглотнул.
– Я вынужден настаивать...
– Конечно, - согласился я, - я был бы весьма разочарован, если бы вы этого не сделали.
– Пожалуйста, господин.
– Вы действительно не хотите, чтобы я исследовал особняк?
Он кашлянул. Вероятно, пытался придумать, как отметить на этот вопрос, не сообщив мне никакой информации. Кстати, интересный момент. Я ведь, по сути, чем занимался раньше, да и теперь не оставил этого занятия, в отличие от прежней профессии? Вытягиваю информацию у тех, кто ее имеет, а для этого необходимо определить наилучший подход к каждому. Люди - и драгаэряне - на самом деле все разные. С некоторыми работает хорошая взбучка или иная форма "убеждения", других приходится обманывать, третьи легко уступают ласке и уговору. И что кому подойдет, не всегда заранее видно.
Но с Лашином я просто прислонился к стене, скрестив руки на груди, и проговорил:
– Если вы не хотите, чтобы я тут разгуливал, может, поговорим?
Он поерзал на месте:
–
Мне, конечно, было интересно понять, почему иногда я "сударь", а иногда "господин", но этот вопрос мог подождать до лучших времен.
– В этом месте полно такого, что я не понимаю, так что просто выберите сами любой момент и объясните его.
– Господин, я...
– Ладно, давайте так. Вы не желаете говорить ни о чем. Каждый раз, когда я пытаюсь что-то выяснить, вы столбенеете как... в общем, замираете на месте и молчите как каменный. Но вот то белесое нечто - странное чудовище, чем бы оно ни было, - я всего лишь сказал, что намерен его поискать, а у вас забегали глаза, левая рука дернулась и, судя по движению кадыка, пересохло во рту. Итак, в чем же дело? Почему именно это для вас личное?
Он невидяще уставился в пространство, но кажется, даже это потребовало определенных усилий. Я поудобнее уперся в стену, улыбнулся и изобразил терпеливое ожидание.
Наконец Лашин покачал головой.
– Что ж, - проговорил я, - как хотите. Вы ничего не обязаны рассказывать мне.
– Я крутанул запястьем, и в мою ладонь скользнул кинжал.
Я мог бы просто извлечь второй из поясных ножен, но трюк с появлением оружия "словно из ниоткуда" обычно дает эффект. Он тихо пискнул и попытался продавить спиной стену - глаза широко раскрыты, губы плотно сжаты, зубы стучат.
– О, не бойтесь, - сообщил я, - я не собираюсь причинять вам вреда.
Он смотрел на меня так, словно не верил этим словам. Зря. Я выпрямился, подбросил кинжал в воздух, поймал его.
– Просто меня сильно расстраивает, когда я не получаю ответов на свои вопросы. Поэтому я, пожалуй, найду лорда Атранта и перережу ему глотку, мне от этого станет легче. Прошу меня простить.
Я сделал шаг, и он воскликнул:
– Нет!
– Хмм?
– я остановился и повернул голову.
– Пожалуйста.
– Тогда расскажите, почему вы так расстраиваетесь, когда я спрашиваю об этом. Я ведь не прошу выдать какую-то военную тайну - просто хочу понять, почему вас это так волнует.
Я, конечно, мог бы сейчас поэтически описать, как я наблюдал за внутренней борьбой в его глазах, и все такое; но - нет. Никакой борьбы. Он сломался.
– Хорошо, - сказал он.
– Это потому, что в том, что случилось, был виноват я.
– Продолжайте, - кивнул я.
Процесс вытягивания информации у того, кто знает, как ее не выдавать, включает в себя, во-первых, поиски нужного инструмента, а потом подходы со всех сторон, так и этак, используя уже известное для получения того, что пока не выплывало на свет. Но с типами вроде Лашина все проще: как только такие начинают говорить, они раскалываются полностью, до донышка, и надо лишь вычленить из потока информации именно то, что нужно, и в правильном порядке. А сейчас мне не пришлось волноваться и на этот счет, из него просто все выплеснулось.