Вальс до востребования
Шрифт:
Но ни разу за все годы замужества она не испытала какого-то особого трепета и влечения, сильного эротического интереса к мужчине. Может, дело было в том, что все балетные люди достаточно циничны, поскольку видят оборотную сторону и неприглядную изнанку красоты своего искусства, а может, в том, что ее семейная жизнь была замечательно устроена, упорядочена, и она чувствовала себя в ней защищенно и спокойно со всех сторон.
Но этот мужчина… Ян Стаховский.
Прекрасно сложенный, с великолепной фигурой, над гармонией которой явно потрудилась не только природа, но и упорные, регулярные
Он обладал внешностью не картинного красавца, не брутального мачо и не слащавого героя-любовника; в принципе, его лицо можно было бы назвать интересным, но вполне обычным, если бы не весьма непростой, острый и цепкий, умнейший взгляд ярко-голубых глаз, великолепная открытая улыбка, от которой на щеках у него появлялись не ямочки, а такие очень мужские вертикальные складки, сразу же делавшие это лицо открыто мужественным, притягивающим, выдавая в нем глубокую наполненность человека, способного на сильные поступки и решения.
Великолепный рассказчик и собеседник, внутренне совершенно свободный, раскованный и органичный, никаких комплексов и зажимов. Обладающий тонкой иронией, Стаховский умело контролировал течение беседы, вовлекая всех присутствующих в разговор, создавая тонкую иллюзию, будто это они такие бойкие на шутку, прекрасно ориентирующиеся в любой затронутой теме. Он виртуозно вел и направлял общение гостей уверенной рукой профессионала наивысшего уровня – легко, непринужденно, играючи.
Марианна видела и по достоинству оценила его профессионализм и излучаемую им мощную жизненную энергию, особую здоровую притягательность, присущую только мужчинам реализованным, удачливым и богатым, отмечая про себя, что при таких данных вряд ли найдется хотя бы одна женщина, способная устоять перед его сокрушительным обаянием и харизмой.
Но странное дело, она почувствовала, ощутила его особенный, обостренный интерес, направленный на нее. И хоть, без сомнения, в большей степени этот интерес носил мощную сексуальную основу, в нем не было вульгарного, примитивного животного желания, а чувствовалось нечто гораздо более глубокое и сильное. И вся ее женская сущность внезапно мощно и ярко отозвалась на этот посыл, и Марьяна испытала странную, необъяснимую тягу к этому мужчине, какое-то будоражащее влечение, притяжение.
Захватившие ее чувства были столь поразительны, столь внове для нее, что она как-то даже растерялась в первый момент. И все наблюдала за Стаховским, изучала его, стараясь контролировать себя, «держать лицо», слушала его красивый, с легкой эротичной хрипотцой голос и поражалась, удивлялась самой себе.
Что ее так потянуло к этому человеку? Что вызвало столь поразительные, незнакомые чувства, эмоции? Ведь встречала она мужчин гораздо более интересных, сильных и ярких личностей, но ничего подобного к ним никогда не испытывала.
Марианна достаточно быстро смогла уравновесить свои эмоции и взять под контроль чувства – бесконечные жесткие физические тренировки и репетиции, требовавшие незаурядной силы воли и характера, учат справляться с многими непростыми ситуациями. А то, что происходило с ней сейчас, и ситуацией-то невозможно назвать – просто неожиданный
Но образ Яна Стаховского не выходил у нее из головы всю обратную дорогу домой, пока их с мужем вез с приема выделенный хозяевами вечера шикарный лимузин. И секс в ту ночь получился необыкновенным, наполненный удивительным накалом, горячей страстностью, потому что на месте мужа она видела лицо того мужчины, и от какого-то стыда и ощущения, словно она изменяет мужу, как ни удивительно, Марьяна становилась еще более страстной и раскрепощенной.
– Вот это да! – восхитился Константин, когда смог отдышаться. – Что это было, Марьяш? Откуда столько страсти и огня?
– Завелась, танцуя с тобой, – ответила она первое, что пришло на ум. – Ты был великолепен, дорогой, прекрасно вел в каждом танце, особенно в вальсе, и возбудил меня необычайно. Ну, и полтора бокала великолепного французского сухого, я думаю, тоже сыграли свою роль.
– Может, тебе стоит почаще, чем раз в полгода, позволять себе бокал-другой вина, для таких вот страстей в койке? – предложил муж игриво, начиная следующий «заход».
– Лучше почаще со мной танцуй, – отговорилась Марьяна, принимая его ласки.
А в голове проскочила предательская мыслишка: «Интересно, каково было бы танцевать с этим Яном? Вальс или танго. И не только танцевать…»
Они встретились через несколько месяцев, и тоже на приеме, который устраивала все та же компания, с которой сотрудничал ее муж и в которой работал Стаховский. И Марьяна вновь испытала странные чувства, что пережила в прошлую их встречу: непростой интерес и притяжение к этому мужчине и небывалое, поразительно волнующее, искристое возбуждение.
Но пообщаться им удалось совсем коротко, лишь успели перекинуться парой незначительных фраз, как Стаховского вызвали по какому-то делу, и он, чинно раскланявшись, поспешил за своим шефом.
Марьяна частенько вспоминала его и трепетала от этих воспоминаний, представляя перед мысленным взором Яна Стаховского, улыбающегося ей, и сердце билось быстрее от опасных размышлений о том, как могло бы у них получиться… И мнилось что-то, виделось возможное, но лишь на уровне женских горячих фантазий о несбыточном… Так, для тонуса и ощущения себя живой, сексуальной, рискованной, способной на что-то эдакое… ах, ах!
Но. Жизнь. Просто жизнь текла дальше.
Закрутила в своих житейских водоворотах, в ярких событиях, переменах, и вся эта горячая романтичность растаяла в череде обыденности легким дымком от давно уплывшего круизного парохода, на борт которого ты так и не поднялась.
И надо же, встретиться здесь, в этом месте. Да еще вот так.
Что с ним случилось? Какая катастрофа?
Он стал другим, не в том смысле, что потерял ноги до колен, и не в том, что теперь вынужден передвигаться на инвалидной коляске. Хотя, наверное, именно в этом и дело – в нем больше не чувствовалось той мощной искрящейся сексуальности богатого, невероятно удачливого, успешного во всех сферах и делах, необычайно уверенного в себе, дерзкого и решительного мужчины, которую распространял, излучал он в прошлом.