Вальс с негодяем

Блио Элен

Дама резко обернулась — она была уже не так молода. Красивый овал лица, немного надменный подбородок и тонкие губы…

Внезапно ветер принес отголосок девичьего смеха…

Неужели она так и будет преследовать его? Везде мерещиться? Влезать в его голову образом, миражом?

Нет, на этот раз ошибки не было. Изабелла и Холланд решили потренировать своих лошадей.

Она увидела его сразу и дико испугалась, но, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, попыталась устроить так, чтобы Уильям не заметил знакомую фигуру. Это ей не удалось.

Холланд смотрел прямо на Гэбриела. Нельзя было

понять, что означает его взгляд и что он хочет. Он не наклонил головы в приветствии, не поспешил удалиться, дабы избежать столкновения. Просто смотрел.

А Гэбриел не сводил глаз с Беллы. Ему хотелось спрыгнуть с коня, подбежать к ней, стащить её с лошади, схватить за плечи и трясти, пытаясь заставить её объяснить — почему?

Но… Ведь это было бессмысленно? Ведь он сам прекрасно понимал — почему…

Вернувшись в свои роскошный особняк, который всегда казался ему величественным и достойным, он увидел вокруг холодные стены. Дом был полон изысканной мебели, ковров, картин, других произведений искусства. Дом был пуст.

Там не было жизни. Не было любви.

Гэбриел зашел в библиотеку, подошел к графину, налил полный стакан…

Он вспомнил, как вливал в её тонкое горло бренди, молясь о том, чтобы она пришла в себя…

Пить он не стал.

Гэбриел подумывал о том, чтобы собрать вещи и отбыть в Уэльс, в большое имение, которое купил для матери, еще в ту пору, когда собирался вернуться на Родину вместе с ней… Но что-то мешало ему уехать.

Пока не было венчания в соборе. Пока оставалась надежда…

Через несколько часов лакей принес ему визитку. Граф Холланд ожидал его в гостиной.

Сколько раз он пытался бросить ему перчатку, чтобы иметь законный повод стереть с лица земли Холландов! Горькая правда была в том, что он являлся пока единственным ближайшим наследником титула. Если Холланд будет мертв, он сам станет Холландом. Дракон умер, да здравствует новый дракон.

Он не желал носить этот титул. Он не желал иметь ничего общего с этим представительным мужчиной, голубые глаза которого никогда не были холодными. Гэйб прекрасно видел, что сын совсем не похож на отца… Возможно, графиня была не так уж безгрешна?

Зачем он вернулся в Англию? Зачем ввязался в эту войну? Зачем стал ворошить прошлое? Почему не остановился, уничтожив главного врага?

Он решительно вошел в гостиную, ожидая вызова.

Он не станет драться с Холландом. Он не станет убивать его.

Уильям стоял у небольшого комода, разглядывая миниатюру. Он прекрасно знал эту женщину и относился к ней очень хорошо. Леди Джейн нельзя было не любить. Когда они были совсем мальчишками, Уильям частенько гостил у дядюшки, и тетя Джейн каждый вечер приходила в их общую с Гэйбом спальню, она рассказывала истории, иногда очень страшные, всегда волшебные. Все они были о загадочных чародеях и феях Ирландии. И еще о рыцарях и прекрасных дамах. Потом дядя заболел, он и его семейство поселились в одном из обширных имений отца. Гэйб и Уилл радовались этому обстоятельству, так как могли играть чаще. Тетя Джейн больше не рассказывала истории, но была с ним неизменно вежлива и ласкова. Только она перестала обнимать его и целовать в щеки, как раньше… Тогда он думал, что просто стал взрослее и она боится смутить его. Уильям узнал

о поступке своего отца спустя много лет, когда Гэбриел вернулся в Англию…

Вернее, еще раньше он узнал, что отец не святой. Свое 16-летие Уильям запомнил надолго — отец привел его в дом известной куртизанки. Это была закрытая вечеринка, только для них двоих, для отца и сына. Куртизанка пригласила подруг. Сын волен был выбирать любую. Но Уильям не планировал расстаться с невинностью вот так. Отец тогда жестоко глумился над ним, рвал и метал, кричал, что Уилли позорит весь род Холландов, отличающийся непомерными сексуальными аппетитами. Тогда он сравнил его со своим братом, которого, якобы, околдовала ирландская ведьма. Граф добавил тогда, что эта ирландская ведьма, конечно, весьма волнующая штучка и может доставить поистине неземное удовольствие… Еще он сказал, что удовольствие становится сильнее, когда жертва сопротивляется…

Известие о том насилии, которое его отец учинил над леди Джейн, стало для Уильяма ударом. Не меньшим ударом стало то, что Гэйб считал его, Уилла, врагом. Врагом, который во всем походит на отца. Врагом, способным на насилие. Врагом, который не имеет права жить на земле. Врагом, который не имеет права на счастье.

И он чуть было не лишил его счастья.

Вернее… Лишил. Потому, что Уильям видел, как бы ни старалась Изабелла изображать радость и удовольствие — счастья больше не было. Такого как раньше. Карамельного. Волшебного. Искрящегося. Сбивающего с ног. Заставляющего забыть, как дышать…

Она еще несколько раз возвращалась к вопросу о свадьбе. Эти попытки сохранить его свободу сводили с ума. Уильям не хотел быть свободным от неё и от ответственности за неё. Даже несмотря на то, что при мысли о тех вещах, которые с ней проделывал Гэйб, у Уильяма сводило зубы, и мурашки бежали по коже…

Гэбриел зашел в гостиную, стараясь оставаться бесстрастным. Уильям повернулся, посмотрел ему в глаза.

— Милорд?

— Вы знали, что бабушка завещала вам свое состояние?

— Разумеется.

— Но вы не трогали этих денег?

— Вы пришли сюда обсуждать наследство вашей бабушки?

— Я прошу вас не искать больше встреч с Беллой.

— Это все?

— Я люблю её. Я женюсь на ней и дам ей свое имя.

— Имя Холланда? Вы полагаете, это большая честь?

— Она станет графиней.

— Если бы я убил вас и женился на ней, она бы так же стала графиней.

— ВЫ хотите убить меня?

— Как ни странно… теперь уже нет.

— Ясно. Вы… осуществили свою месть, не так ли.

— Да.

— Как ты мог так поступить с ней?

Гэбриел стоял спокойно, руки свободно висели вдоль тела, пальцы не сжимались в кулаки, тем не менее, было ощущение, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не кинуться на графа.

— Я прошу вас, милорд… оставить мою невесту в покое.

— Она любит меня.

Уильям склонил голову.

— Я любил вашу мать. Больше, чем родную. Она была…

Гэбриел молчал. Он думал, что ни за что не позволит Холланду коснуться памяти его матери, но в этот момент ему стало жаль брата. Насколько ему, Гэбриелу Седдону повезло с родителями, настолько Уиллу, графу Холланду не повезло… Но он еще не настолько размяк, чтобы жалеть отпрыска графа…