Валюта для надежды
Шрифт:
– Как хочется вам верить, Саша.
– Она смотрела на него пристально и серьезно.
Уланов вздрогнул, оторвавшись от своих видений, наклонился и осторожно поцеловал ей руку. Она поспешно отняла руку, встала и отошла к окну, отвернувшись, чтобы он не заметил на её глазах слезы. Она вдруг вспомнила вчерашнюю свою мысль, чтобы Бог послал ей бандита достать денег на операцию. Кого же Он послал на самом деле? Этот человек со странным взглядом появился так неожиданно и так стремительно завоевал её доверие...
В дверях появилась Лидия Семеновна, удивленно взглянула
– Пусть спит.
– Отец пришел, - полушепотом произнесла Лидия Семеновна, - купил детских соков и шоколадку. Шоколадка - три тысячи. Разбойники...
Девочка повернулась на правый бок, светлые локоны рассыпались по цветной подушке. Давно уже Уланов не видел детей в такой близости, и теперь он почувствовал, как внутри его что-то дрогнуло, какое-то потаенное, полузабытое ощущение. Он понял, что теперь будет часто приходить сюда, что обречен помогать ей, этому маленькому и пока не очень счастливому существу.
Глава 6. ПОПЫТКА ПРИРУЧЕНИЯ
Саранцев давно заметил, что полнеет, но это ему даже нравилось. Ему недоставало солидности, рядом с Капитоновым, Авдеевым и Камовским он выглядел слишком моложаво и неубедительно. Теперь же лицо его приобрело спокойное и благодушное выражение, иногда на нем мелькала дежурная снисходительная улыбка, только глаза оставались настороженными и внимательными. Он умел говорить уклончиво, отделываться дежурными фразами, но решения принимал всегда быстрые и логичные. В глубине души он считал, что Капитонов с компанией становятся ему обузой. Его давно уже не устраивало его положение в ассоциации - не равноправного члена, а какого-то советника. У него было собственное дело - информационный центр, он создал службу охраны, которая обеспечивала безопасную работу офиса Капитонова и всего хозяйства Камовского, со всеми его торговыми точками и складами.
Теперь они двигались к созданию фонда и собственной партии, и это тоже были его идеи. Капитонов по старой аппаратной привычке выдает их за свои. Зачем они ему: Капитонов, эта перекрасившаяся номенклатурная крыса, этот вылезший из недр торговой мафии Камовский, этот большой ребенок Авдеев.
Чего у них не отнять - спайки. Невидимые миру, но мощные связи, и на самом верху, и в средних слоях огромного, многослойного, как пирог, государственного аппарата, и среди крупных биржевиков и банкиров. Благодаря связям они ухитрялись перекачивать из бюджета в ассоциацию огромные суммы в виде заказов на выполнение научных, конструкторских и других работ. Это обеспечивало непотопляемость ассоциации, когда многие крепкие фирмы пошли ко дну.
Последнее время он объездил почти все крупные российские города, создавая филиалы информационной сети. Теперь там всюду были его люди, молодые, крепкие и энергичные. Ему теперь не страшны ни рэкетиры, ни нерадивые клиенты, он мог дотянуться до кого угодно. Была и программа действий, и деньги, и сеть филиалов. Никто, кроме него, не представлял её масштабов и возможностей. Но Капитонов не подпускал его к своим связям, и теперь оставалось только одно - полное отделение от ассоциации. А для самостоятельных дел нужна своя
Сложнее собрать собственную команду. Требовались люди, на которых можно было положиться, свои ребята, приятели, однокашники, родственники. Именно потому он перетянул к себе Валерия Зуева, теперь требовалось заполучить Уланова. Ежедневно сталкиваясь с продажностью, поневоле поймешь, что значит в такое время обыкновенная честность. Ему нужен надежный товарищ, не способный подставить ножку, бескорыстный, проницательный, способный видеть насквозь людей, близкий советник. Зуев - хороший парень, но он - технарь, да ещё и ленив, лишен честолюбия. Одно время ему нравился Авдеев, художественная натура, фотогеничная помесь стихийного демократа с романтическим патриотом. Как трогательно он ждал прихода демократии всю жизнь. Известная фигура, но робок, смотрит в рот Капитонову, да к тому же родственник Камовского.
Да, ему нужен Уланов. Сама судьба послала его в такое решительное время. Но его надо завоевать и переделать. Толкнуть к действиям. Стоит ему ввязаться в борьбу - а в ней своя логика, - появятся и желание и злость.
Саранцев вышел в холл и устроился в кресле. Хотелось посмотреть на Уланова со стороны, как он появится, как пойдет по коридору в поисках его кабинета. В темно-сером костюме, голубой в полоску сорочке и вишневом галстуке, превосходных американских туфлях, с ярким журналом в руках, он смотрелся как цветная реклама новой офисной мебели.
Уланов появился точно, как обещал, он совершенно не изменился и одет был как в студенческие времена - джинсы, кроссовки, свитер и куртка. Он пересек холл, повернулся к Саранцеву и удивленно поднял брови. В нем было что-то неуловимо деревенское - русоголовый и круглолицый, с мягким подбородком и пухлыми губами, и только острые, внимательные глаза, казалось, жили собственной, отдельной жизнью.
Саранцев вскочил на ноги и, полуобняв его за плечи, прижал к себе. Встреча вышла даже теплее, чем он планировал.
В кабинете он усадил Уланова напротив себя, произнес серьезно и значительно:
– Ты прости меня, Саш, я ведь ничего не знал про твое несчастье...
– Ничего, Дима... Откуда ты мог знать?
– Уланов на мгновенье задумался и продолжал: - Мне самому иногда кажется, что это было не со мной, а с кем-то другим.
Уланов говорил ровным глухим голосом, но взгляд его был напряжен. Саранцев физически ощущал исходящее от него волнение. Он схватил трубку телефона - это была прямая связь - и хрипло проговорил:
– Зайди ко мне, Валера.
– Потом повернулся к Уланову, проговорил: Сейчас я тебя удивлю. Догадайся, кто это?
На пороге появился Зуев, в белом халате, темной рубашке и пестром галстуке. Флегматичный, неповоротливый Зуев, лучший математик на их курсе. Он выглядел таким же добродушным, как и раньше, только взгляд стал уверенным и насмешливым, взгляд человека, знающего себе цену и умеющего быстро определить цену собеседнику. Уланов поднялся, они обнялись, и Зуев пристроился на соседнем стуле.