Валюта для надежды
Шрифт:
– Почти семь лет не виделись, подумать только, я готов покраснеть от стыда, - сказал Саранцев.
– Не покраснеешь, ты у нас монохромный.
– Зуев подмигнул Уланову.
Уланов покачивал головой и улыбался, слегка оглушенный горячей встречей.
– Ты, говорят, из армии уволился?
– спросил Саранцев.
– Мог бы, наверно, и дальше служить, но там ведь сплошные многостаночники. Армия, сами понимаете, то одним занимаешься, то другим... А мне хотелось сконцентрироваться на одном...
– А материально?
– спросил Зуев.
– Оклад небольшой...
–
– И чем же ты занимаешься, если не секрет?
– Саранцев откинулся в кресле.
– Да нет, какой секрет... Космосом, слабыми энергиями, психологическими проблемами.
– Космосом? За эти деньги!.. Позоришь МВТУ, - сказал Зуев.
– Мне нравится там, ребята. Когда я смотрю в телескоп и вижу, как эти миллиарды звезд приближаются ко мне, я сам начинаю ощущать себя частью Вселенной.
"Бесполезно говорить человеку о деньгах, если он никогда не имел в кармане больше ста баксов", - подумал Саранцев.
– Нет, Дима, - словно подслушав его мысли, сказал Уланов, - просто вся эта суета отвлекает от главного в жизни. Я в ВВС недолго прослужил, но одно усвоил: подъемная сила увеличивается, если не перегружать себя ненужными вещами. Одного боюсь: не успею перечитать, передумать, пересмотреть и понять все, что хочу. У меня даже на книги остаются деньги. А главное есть время для размышлений.
"Погоди, - подумал Саранцев, пораженный тем, что Уланов прочитал его мысли, - я ещё растормошу тебя. Ты у меня всего захочешь: и денег, и удовольствий, и известности".
– Вы-то как? Как Нина?
– Уланов взглянул на Саранцева.
– Мы разошлись. Год назад. Я был все время в работе, неделями мотался по стране... В общем, она нашла мне замену... В жизни все бывает. Дочь с ней, естественно.
– Ну извини, - сконфуженно пробормотал Уланов.
– Да ничего, дело житейское. А ты один?
– Один.
– Зуев у нас тоже разведенный. Сплошные холостяки.
– Может, хватит об этом?
– предложил Зуев.
– Ладно, тогда о деле.
– Саранцев как-то весь подтянулся и тоном экскурсовода начал: - Коротко о нашей конторе. Мы обеспечиваем обработку конфиденциальных и социологических данных, доступ к нашему банку информации имеют всего несколько человек. По каналам связи собираем данные из регионов: мы имеем отделения в Питере, Краснодаре, Ростове, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, Екатеринбурге, Новосибирске, ещё кое-где. Все это - коммерческая тайна, сам понимаешь... Валера - мой заместитель. Ну что, впечатляет?
– Не ожидал, не ожидал...
– Уланов удивленно покачал головой.
– У одних - нефть, у других - металлы, у третьих - золото, а у нас информация, - подключился Зуев.
– Мы начали информационный бизнес одними из первых. После распада союзных контор в бывших кадровых органах валялись бесхозными массы анкет, всяких личных дел, отчетов и прочих данных. Мы собирали сведения где только можно, даже покупали. И все вводили в компьютер. Сведения конфиденциальные, пришлось создавать службу информационной безопасности,
– Какая же, например?
– спросил Уланов больше из вежливости, все это его мало интересовало.
– Например, электронные досье.
– Саранцев расстегнул пиджак и развалился в кресле.
– Послужной список, родственные связи, служебные контакты, где бывал, с кем работал, речи, статьи. Образ жизни, увлечения, как говорит Капитонов - страстишки. О детях - кто и где учится, за границей или здесь. За что голосовал, когда был депутатом. Связь с коммерсантами. Иногда достаточно знать, кто кого ругает и кто кого кормит, чтобы определить возможное поведение. Сейчас продажность стала проблемой, Саша. Говорят, дайте чиновнику хорошую зарплату, на уровне мировых стандартов, и он перестанет брать взятки. Кто это говорит? Да сами чиновники. Да они будут брать взятки при любой зарплате, потому что у них коэффициент продажности выше нормы. Теперь непродажному человеку просто цены нет. Что значит рынок... Надеюсь, когда-нибудь люди будут стрелять друг в друга информацией, а не разрывными пулями, - заключил Саранцев.
– Конечно, все это интересно.
– Уланов несколько оживился.
– А нравственные критерии вы используете?
– Не все сразу.
– Саранцев подмигнул Зуеву.
– Нравственность - дело тонкое.
– Но ведь с этого надо начинать! Без нравственных критериев информация становится грязью!
– воскликнул Уланов и пристально посмотрел сначала на Саранцева, потом на Зуева. Оба поспешно отвели глаза и переглянулись.
"Ну и ну, - подумал Саранцев, - не глаза, а сверла".
– Вот ты этим и займешься, - примирительно сказал он.
– Этими досье вы будете сеять только злобу.
– Уланов покачал головой и в волнении потер руки.
– Вам, ребята, не приходило в голову, что эта система позволяет решать и обратную задачу - выявлять продажных деятелей? Выявлять и использовать. Вы собираете грязь о человеке, от которой он, может быть, уже освободился. И человек оказывается на крючке... И вынужден снова подличать. Вы плодите подлости. Разве это непонятно?
– Уланов вопросительно посмотрел на Саранцева.
– Что значит смотреть в корень. Учись, Зуев. Вот, Саша, видишь, ты пришел и все нам разъяснил. Теперь ты и сам чувствуешь, как тебя здесь не хватает... Тогда все это будет в надежных руках.
– Саранцев положил ему на плечо ладонь.
– Ты нужен нашей команде, Саша, а потом, ведь у нас же просто интересно. Ты говорил о двадцать первом веке. Так вот, он будет принадлежать нам - тем, кому сейчас нет сорока... Кто начал с нуля, достиг кое-чего и доказал свою дееспособность. А не этим пережиткам застоя, которые шарахаются то в одну, то в другую сторону. Нужны новые силы. Партия новая нужна, партия здравого смысла и умных людей. Партия двадцать первого века. Мы призываем тебя под наши знамена, Сашка. Будешь нас отрезвлять и наставлять. Втроем мы горы свернем.