Валюта для надежды
Шрифт:
– Сама напросилась. На высокооплачиваемую. Думала небось, они с тобой здесь на пианинах играть будут? Здесь игры другие. Если приглянулась шефу, будешь высокооплачиваемой. А раз он тебе платит, значит - в койку. Я тебя предупреждал.
– Не могу я. Скажи, что я твоя, Жорик, а? Ну, прошу. Он отстанет, с тобой не будет связываться. Помнишь, как в школе?.. Мы ж целовались с тобой, Жорик, помнишь?
Он снова ухмыльнулся, потом посерьезнел.
– Увольняйся.
– А куда? Сначала место найти надо. Да и планы у меня были другие. Мне баксы нужны... Для дела, Жорик.
– Или - или. Или кошелек, или это
Она бросилась ему на шею, прижалась в порыве благодарности и с тайной надеждой, что Камовский из кабинета увидит их. Потом отпустила и, покачивая бедрами, как манекенщица, направилась ко входу.
Камовский, высокий, грузный, с кумачовым лицом, маленькими, близко посаженными острыми глазками и вислым носом, восседал за старинным письменным столом, доставшимся фирме вместе с помещением и другой мебелью в наследство от размещавшегося здесь главка.
Еще каких-то пять лет назад Марк Борисович Камовский влачил жалкое существование. Прежняя жизнь скромного клерка в Министерстве торговли теперь казалась ему далеким сном, сереньким и неинтересным кинофильмом, достойным только забвения. Единственное, что потребовалось ему из старой жизни, - это многочисленные связи с торговым миром и поставщиками. Благодаря им, за несколько лет ему удалось превратить скромный посреднический кооператив в огромную торговую фирму. Дело было столь крепким, что последние два года оно шло самотеком, его участие сводилось к подписанию бумаг и своеобразной дипломатии - смеси угроз, взяток и запойных ужинов. Он с удовольствием обнаружил, что можно диктовать, не имея характера, вызывать страх, обладая жидкой мускулатурой, и выбирать себе девушек, о которых он когда-то и мечтать не мог. Теперь он мог лечить свои расшатанные зубы у лучших стоматологов и без страха входить в любой ночной кабак в сопровождении бывших десантников - Фанги и его приятеля стодвадцатикилограммового Кузи. И политика оказалась вещью простой и доступной: сила есть, деньги есть - диктуй, вот и все. Булат и злато, как говорил его свояк, публицист Авдеев. Сила и деньги всех заставят работать, всех этих экспертов, политологов, писак всяких, профессоров, экономистов, академиков.
Увидев Георгия, Камовский начал без предисловий:
– Ты что творишь? Кто тебя просил? Старые времена прошли, запомни! У меня с ними соглашение. Ты что, ненормальный?
– Потише, шеф. Колодки спалишь...
– Я тебе дам потише. Ты превысил полномочия, скотина.
– Сам ты скотина, - поднял голос Георгий.
– Извини, погорячился, - Камовский сбавил тон.
– Вот и я погорячился.
– Да? Я им за будку семьсот баксов отвалить должен. Вот вычту с твоего кармана.
– Ты уже и так вычел все, что можно. Сначала верни долг. Это во-первых, а во-вторых, отстань от Вики, она - моя. Опоздал ты. Раньше надо было.
– Ну и что? Сегодня твоя, завтра моя... Потом опять твоя. Пусть нос не дерет. У нас акционерное общество, все общее, понял? Даже если она жена твоя, могу попросить взаймы. Ведь не откажешь, а? Не откажешь?
– Может, и не откажу, если попросишь...
– И попрошу, и компенсацию дам за ущерб... Ладно, оставим это. Не до баб. Ты не уводи меня в сторону... Зачем грохнул киоск?
– Киоск? Шалаш какой-то из дюраля. Сортир.
– Жора, не зарывайся.
– Я их только спросить хотел... А они мне,
– Слон ты вонючий, - уже добродушно заговорил Камовский.
– Значит, испугались... Рожа-то вон какая... Подумаешь, газовую игрушку показали, не видел, что ли?
– Разберись там попробуй, газовый или какой, Марк Борисович, почтительно, по имени-отчеству обратился Георгий. Перепад от грубости к лести всегда на него действовал. Он видел, что шеф дымит вхолодную. Нет, не горяч был Камовский, а расчетлив.
– Мало, что ли, мы их в свое время поуродовали? Тряхнуть лишний раз не мешает... Фирма есть фирма... Только уважать будут.
– Хватит воевать друг с другом. Все. Точка. Новые времена теперь. Есть соглашение... Это чтоб ты знал... Районы, префектуры, вокзалы, станции метро - все поделено. Консенсус, понял? Теперь культуру в отношениях надо налаживать. Расчет, поддержку. Регионы, области - другое дело. Но и там теперь надо плести свою паутину. Вон как Саранцев создает свою сеть, информационную... Профессионалы, понял? А ты - кулаком... Отвыкай. Организованность и дисциплина, понял? Конечно, мелочь всякую, гастролеров, индивидуалов и прочую мелюзгу - к ногтю. Но организации не тронь.
Камовский встал к сейфу, рубашка на спине была мятой, неряшливо вылезла из брюк. Несколько раз лязгнул замком, повернулся, в руках его розовела пачка новеньких фиолетовых купюр.
– Ладно, Жорж, я тебя прощаю, но имей в виду - без самодеятельности. Последний раз. Держи, - он протянул деньги Георгию.
– Купишь семьсот долларов. Завтра привезешь. Отдам за ларек. Понял?
– А когда мои вернешь, Марк Борисович? Ты как говорил?
– Я все помню, подожди. Ты свой, можешь потерпеть? Верну с процентом. С индексом на инфляцию.
– С весны жду. Почти полгода. Мне, между прочим, деньги тоже нужны. А у вас их куры не клюют...
– Чужой карман - темный лес. Зачем они тебе? Дело, что ли, надумал открыть?
– А что, нельзя?
– Можно... Поздновато, правда, немного... Года два назад надо было. А сейчас столько акул, слопают. Или прогоришь.
– А вы не подстрахуете?
– Само собой... Начни с алкоголя. Его внедряй, самый быстрый оборот. Из всех искусств для нас важнейшим является пьянство, понял?
– Так когда?
– Деньги-то? Недели через две-три. В конце квартала. Ты же знаешь, когда обналичка.
– Костю Громова обещали устроить... Тоже без движения.
– Ничего я не забыл... Сказал, устрою, значит, устрою... Подожди. Слишком много проблем сразу. Девку не тронь, деньги выплати, друга устрой, за киоск заплати...
– Камовский укоризненно покачал головой, наклонился и извлек из недр старинного стола темный флакон с яркой наклейкой и две рюмки.
– Ладно, давай-ка по коньячку. Знаешь, человека как ни просвещай, он все равно найдет способ сократить себе жизнь. Ведь, кажется, не пей, не кури, к чужим девкам не бегай - и проживешь до ста лет. Да, забыл, ещё зарядку надо делать. Ведь, казалось бы, так просто. Так нет, нам обязательно надо наоборот, ты понял? Сидит в нас все-таки частица дьявола, никуда не денешься.
– Маленькие глазки его насмешливо сверкнули - нагнал, значит, страху...
– Сегодня можно тяпнуть даже с утра. Вот в полнолуние нельзя...