Вам доверяются люди
Шрифт:
— Давай же свой телефон. — Задорожный повторил вслух названный номер и быстро записал его в единственном свободном уголке на страничке перекидного календаря. — Позвоню! — скупо пообещал он и протянул руку.
Пожимая эту мягкую руку, Степняк снова с досадой подумал: «Как же, позвонишь ты! Даже не вспомнишь, чей это номер!» И, расправляя плечи, вышел в приемную, недовольный собой, Задорожным и всем светом.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В
Но Таисия Павловна Бондаренко не дала Степняку довести до конца свою мысль. Тем чуть приподнятым, оживленным тоном, каким она вообще разговаривала с мужчинами, особенно с мужчинами высокими, статными, которые всегда нравились ей, Таисия Павловна вдруг заговорила, слегка повернувшись и поглядывая на Степняка в шоферское зеркальце:
— А Задорожный умница, что сосватал вас с нами, правда? Нельзя же допускать, чтоб товарищ с такой биографией, как ваша, сидел сложа руки.
— Биография обыкновенная, — хмуро отозвался Степняк, — а насчет рук… я еще не уверен, что подойду вам.
— То есть как — не уверен? — Таисия Павловна повернулась к Степняку. — Все решено и подписано! — она выразительно похлопала по коричневой кожаной папке, лежащей у нее на коленях. — Решено и подписано, и вы едете со мной в качестве главного врача, чтоб принять у строителей свою будущую больницу.
В самом деле, он ехал именно для этого и за этим. Все свершилось неожиданно и очень быстро. Задорожный, к изумлению Степняка, позвонил ему на следующий после их встречи день и без всяких предисловий заявил, что рекомендовал его такому-то райздраву на должность главного врача в больницу-новостройку.
— Это как раз для тебя, Илья Васильевич! — не давая Степняку опомниться, энергично и напористо говорил Задорожный. — Сейчас там одни стены. Ни людей, ни вещей. Все будешь делать сам и по-своему, — он подчеркнул последние слова и засмеялся. — Ты ведь еще не разлюбил делать по-своему?
Да, Задорожный знал, чем соблазнить Степняка. Степняк очень любил делать по-своему. Заканчивая разговор, Задорожный, словно поясняя что-то, сказал:
— Сейчас райздравом правит Бондаренко, заместительница Романа Юрьевича Гнатовича, не знаешь его? Стоящий дядька. Он в длительной командировке за границей. Послали руководителем одной врачебной делегации в малоразвитые страны. Бондаренко тоже, конечно, врач по образованию. Ну, а по характеру дама приятная во всех отношениях. Впрочем, сам увидишь… Она к таким, как ты, неравнодушна.
— Это как понимать?
— А очень просто. Любит людей с организаторской жилкой да еще с красивой биографией и хорошей внешностью.
— Ну, начинается! — Степняк разозлился. — И почему, вообще, ты за меня
— Да потому, что знаю тебя, — спокойно ответил Задорожный.
Вот так это все случилось.
Домашние восприняли новость без всякой радости.
Надя, вскинув подбородок, насмешливо осведомилась:
— Значит, ради этого ты снял погоны?
Петушок обиженно допытывался:
— А как же в Третьяковку? И в Планетарий? И еще ты хотел сводить меня в Политехнический музей…
Варвара Семеновна пожала плечами:
— Я бы на вашем месте предпочла клинику.
И только на кухне Неонила Кузьминична проявила грубоватое сочувствие:
— Самостоятельный мужчина должон командовать. Новую-то больницу куда сподручнее на свой манер скроить!
А больницы не было. Были стены, окна, междуэтажные перекрытия, широкие коридоры и много дверей. Было здание, пахнущее олифой, известкой и сыростью, «коробка», как деловито и озабоченно называли его между собой строители. Чуть теплые трубы парового отопления не могли ни высушить, ни даже согреть эту четырехэтажную коробку. Температура не поднималась выше 8° по Цельсию.
Не снимая шинели, Степняк ходил по коридорам, распахивая одну за другой двери и дивясь тому, как непродуманно и безлико выстроено это здание, которое он в мыслях видел уже настоящей больницей, заполненной новейшим медицинским оборудованием, сверкающей белизной и никелем, светлой, красивой, удобной. Но именно об удобствах, о самых необходимых больничных удобствах, строители явно не задумывались. Все больше и больше хмурясь, Степняк старался не глядеть на неотступно следовавших за ним архитектора и прораба. Прораб, длинный, худой, в мешковатом желто-сером пальто, шел молча, не разжимая тонких губ. Архитектор, грузный и коренастый, в небрежно сдвинутой на затылок шляпе, с пестрым шарфом, кое-как замотанным вокруг шеи, тяжело дышал и все порывался сказать что-то, но Степняк притворялся, что не замечает его попыток. Все-таки, когда Степняк распахнул очередную дверь и через маленькую комнату вошел в большой зал, архитектор торжественно возвестил: «Операционная!»
И тут терпение Степняка лопнуло.
— А почему, собственно, вы решили, что этот сарай годится под операционную? — загремел он, оборачиваясь всем телом к своим спутникам. — Может быть, потому, что вот это напортачили?
Во всю длину одной из стен тянулись ребристые радиаторы отопления.
— Про антисептику ничего не слыхали? Специально не придумаешь такого прибежища для пыли! А то, что отсюда до лифта двести метров…
— Сто пятьдесят, — торопливо поправил архитектор.
— Сто пятьдесят! — возмущенно повторил Степняк. — Вот я вам простой аппендицит прооперирую, а потом поволоку вас на глазах у всех сто пятьдесят метров к лифту, — угодно?
— Так ведь на коляске… — неловко начал архитектор.
Степняк яростно взмахнул рукой:
— На ко-ля-ске! Это старые барыни на колясках ездили, товарищ архитектор, а в больницах каталки, понятно? Каталки! Черта лысого вы смыслите в больницах! И как только совести хватает браться за проектирование, когда ни уха ни рыла…
— А я и не проектировал, — вдруг спокойно сказал архитектор. — Я только привязывал проект больницы к типовому проекту школы. Напишите мне ваши замечания, в следующий раз учту…