Ванечка и цветы чертополоха
Шрифт:
Вечером Палашов нашёл-таки время вернуться к Ване, но сначала сменил повязку в процедурном кабинете. Эта его рана, эдакое московское «знай наших», немного затянулась. «На живых всё заживёт», — думал мужчина, не замечая смущённую улыбку молодой медсестры. И только, когда она завязывала ловко накрученный бинт, бросил на неё горячий задумчивый взгляд, но, увидев вместо желанного лица другое, пусть даже очень приятное, взгляд его мгновенно потух.
— Один взгляд на вас дарует исцеление, — подбодрил он девушку, смутив её ещё сильнее.
Весь день он
Настоящим испытанием стало для него снова увидеть Ванечку, теперь, когда Палашов смотрел на него совсем другими глазами. Теперь мужчина знал, кого ласкали эти руки перед смертью, с кем дышали одним воздухом эти лёгкие, чьи соки смешивались с соками этих губ, ныне иссушенных и лишённых всякой жизни, в кого верило и на кого надеялось это замершее навеки сердце.
Когда Палашов взял Ванину руку, чтобы срезать с неё пару ногтей, ему показалось, что он держит собственную мёртвую руку, и ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы тут же не отбросить её с глухим рыком. Швы на местах вскрытия отпечатались в его сознании. Ему было тяжело вдохнуть через омертвевшие дыхательные пути.
«Почему я жив, а ты мёртв? Нету в целом мире справедливости. Что лучше мне: помнить тебя и Милу, вас с ней, или забыть? Отринуть эти гнетущие воспоминания? А ведь надо помнить тебя. Помнить и благодарить».
Ему невыносимо захотелось что-то изменить, как-то отрезать от себя это состояние, разрушить эти неведомо как создавшиеся узы, колотить что-нибудь кулаками, пока останется только боль в руках. Сколько раз она его уже спасала — тупая физическая боль!
Наперекор вере в Милу, в каждое сказанное девчонкой слово, он собирал с мёртвого Ванечки материал для последующего исследования ДНК с целью подтвердить его отцовство. И делал он это не для следствия, а исключительно в собственных интересах. Поэтому он делал это сам, и не хотел, чтобы хоть одна живая душа знала об этом. Вот только не плод ли его фантазии — ребёнок?
Пришибленный он шёл потом по улице, и ноги сами вели его к площади Ильича, на которой стоял всамделишный скульптурный Ильич, где на углу, образованном улицей Толстого, находилась в маленьком одноэтажном домике парикмахерская, в которой он обычно стригся. Там он безжалостно велел Марии, а была её смена, избавить его от кудрей. Вернувшись за машиной, брошенной у больницы, Палашов отправился домой и с полчаса разминал подвешенную к потолку чёрную кожаную грушу, после чего ему наконец-то полегчало.
Наскоро перекусив остатками вчерашнего ужина, заботливо и исключительно вкусно приготовленного Любой, он погрузился в чтение Ваниного дневника.
Следователь решил, что достаточно для начала будет восстановить события лета, а так как май — его предвестник, то он и отлистал до страниц, где в числах значился последний месяц весны.
ДНЕВНИК ВАНИ СЕБРОВА
1 мая 2001 года.
Просыпается природа, просыпаюсь и я от долгой зимней спячки. Чем тебе не русский медведь?
Приехал в наши края измученный зимней бессонницей Пашка. Встретились хорошо, душевно.
Пашка доверительно рассказал, как он с братом и ещё тройкой приятелей наняли девицу и по очереди на глазах друг у друга лишились при помощи неё мальчишества. Это было пару лет назад. Я изо всех сил пытался скрыть, как меня от этой истории покоробило. Он не подал виду, но, по-моему, заметил.
С другой стороны — у него теперь нет проблем. Любая девчонка — его, стоит ему захотеть. Да нет, не любая. Фу, как неловко!
2 мая 2001 года.
Столкнулся сегодня на тропинке с Олесей Елоховой. Так она на меня посмотрела, что я вдруг взял, да и лишился ума. Глазищи карие вытаращила на меня, волосами с таким волнующим тонким ароматом тряхнула и ушла, околдовав. Я даже с ней не поздоровался от глубокого внутреннего смущения. Прямо лань или серна! Песнь песней просто! Тростиночка гибкая! Просто улёт! Она ещё и поразительной скромности девочка!
3 мая 2001 года.
Пашка спросил у меня: «Думаешь, они достойны того, чтобы так из-за них краской заливаться?» Я ответил: «Да дело не в них, Паш, это я не могу не смущаться».
Когда рядом такая девочка, как Олеся, мне хочется провалиться сквозь землю, а Пашка утверждает, что у неё нет когтей и клыков. А как же доброта? А свет? А Пашка: «Она под колпаком, а без него ветер дунет и всё — прощай и доброта, и свет!» Я послал его куда подальше — тоже мне эксперт! От ветра огонь может потухнуть, а может ярче разгореться.
4 мая 2001 года.
Пашкин лизочайковский бред продолжается. Надо же мать так дочку назвала — почти Лиза Чайкина! Но только та Лиза — кремень, как Пашка, а эта Лиза — сама чувственность и женственность.
Конкретно его зацепило! Уже целый год ею бредит. Не думал, что он таким мазохистом окажется. Целый год ею бредить и всё равно не видеться с нею. Да любой бы уже сорвался, полетел бы к ней, только не Пашка, глупый кремень! Чего ради он так упирается? А вдруг смог бы её осчастливить? Как я понимаю, она была несчастна, когда он её встретил.
5 мая 2001 года.
Думаю, вдруг не справлюсь с английским языком? Ведь традиционно все судоходные документы ведутся на английском. В Макарове34 лучший технический английский. Пашка как-то справляется с ним.