Ванька-ротный
Шрифт:
Особенно не горюй! Твоя вина конечно есть. Но не такая, чтобы тебя отдавать под суд. Карьеру ты себе испортил! Комбатом тебе не бывать! По собственному опыту знаю. С роты тебя не снимут. Так в роте и останешься воевать. Попрекать тебя до самой смерти будут. Такие у них на этот счет языки. Я тоже года два в "рыжих" ходил. Не отчаивайся лейтенант! Может, ранит и избавишься от них.
Мы спустились с ординарцем под бугор, вышли на тропинку и побежали вдоль опушки леса, пока под ногами была твердая земля. По болоту мы шли не торопясь. Немец болото обстреливал минами, торопиться было
Когда я спустился в блиндаж, командира полка на месте не оказалось.
– Что-то случилось? – подумал я. За его столом сидел начальник штаба нашего полка Денисов. Он оторвался от телефона и показал мне рукой – садись мол. Закончив разговор, он повернулся ко мне. Я сказал ему, что меня вызвал лично “Первый”. Начальник штаба пропустил мои слова мимо ушей.
– Значит “Первый”! – произнес задумчиво он.
– Командира полка больше нет!
– Его, что убило?
– Убило, не убило! А в полку его больше нет!
– Докладывай мне! Что у тебя там?
Я подробно доложил о происшествии во второй стрелковой роте. В заключение я сказал, что командир роты в этом не виноват. Его заставили без отдыха и без сна рыть траншею в полный профиль. Комбат накануне вечером в роте не был. Комбат грозит ротного отдать под суд. Думаю, что он просто перестраховывается, хочет подставить ротного вместо себя под шишки. Потом я спросил Денисова, есть ли возможность пополнить роту солдатами, чтобы освободить разведчиков от несения службы в обороне.
– В ближайшие три, четыре дня пополнения не будет. Обещаю прислать замену, как только полк получит маршевую роту. Тебе самому придется пойти в роту и это время побыть с разведчиками там.
– Учти, что это не только наш левый фланг, это фланг всей дивизии. Он должен быть надежно прикрыт. А мы, как видишь, ничего не можем сделать. Немцы могут нас обойти со стороны Кулагинских высот.
– В таком случае, – сказал я, – снимите Рязанцева из первой роты. Я пошлю его в Кулагинский лес, пусть разведает обстановку на нашем левом фланге. Может и языка, где по дороге возьмет.
– Я согласен! – ответил Денисов.
– Можешь Рязанцева из первой роты снять! Я доложу об этом в дивизию. Держи меня в курсе дел! В случае изменения обстановки и обрыва связи донесения будешь слать связными.
– Ты свободен! – Можешь идти!
Я вышел из полкового блиндажа, зашел в землянку к связистам и велел соединить меня со старшиной разведки.
– У меня к тебе Тимофеич срочное дело! Слушай и запоминай! Пошлешь связного к Рязанцеву в первую роту, пусть тот немедля снимает разведчиков и отправляется к тебе. Скажешь приказ полка, лично майора Денисова. Накорми ребят и передай Рязанцеву, что сегодня ночью он должен выйти со своей группой ко мне в расположение второй стрелковой роты. Пусть подготовит снаряжение для поиска. Хватит ему в окопах с пехотой валяться.
– Слушай дальше,
Отдав старшине необходимые распоряжения, я вышел наверх и позвал ординарца.
– Обратно, во вторую роту пойдем! – сказал я ему. Давай посидим, перекурим, приведем мысли в порядок. Через некоторое время мы встали, спустились с бугра и вошли в болото, под раскаты взрывов немецких мин и снарядов. За время моего отсутствия в роте ничего существенного не произошло. Мы с Кузьмой поднялись по обрыву, и зашли в траншею.
– Как дела? – спросил я разведчиков.
– Все спокойно и тихо, товарищ гвардии капитан! Немцы ходят у себя по траншее. Иногда постреливают из пулеметов в нашу сторону.
– Это хорошо, что они стреляют. Завтра мы им всыпем по первое число! В нашей траншее сидела смена разведчиков и смена солдат стрелков.
– Передайте по цепи! Гвардии старшего сержанта Сенько ко мне!
– Вот, что Серафим! Метрах в пятидесяти перед нашей траншеей сегодня ночью отроешь две щели для наблюдения и две огневые позиции для ротных минометов. Щели для наблюдателей расположим на флангах.
– Смотри! Показываю место! На правом НП поставим стереотрубу. Для неё там сделаешь приступку. Минометные ячейки отроешь в кустах, вот здесь и здесь. Минометные ячейки и наблюдательные пункты соединить телефонной связью. Минометы, мины, телефонные аппараты и стереотрубу принесут сегодня ночью ребята. Рязанцев с группой поиска ночью придёт сюда. Он будет вести разведку в лесу, а мы с тобой займемся немцами здесь. Я пойду, отдохну до прихода Рязанцева. Мое место в землянке у ротного. С наступлением темноты приступай к работе.
– Возьмешь с собой отдохнувшую смену!
К утру ячейки и щели были отрыты, телефонная связь налажена, минометы и стереотруба стояли на месте. Ночью ко мне в землянку явился Рязанцев. Мы обсудили с ним задачу на поиск и он, не дожидаясь рассвета с группой ребят отправился в лес.
Перед рассветом я с ординарцем и шесть разведчиков, по два на каждый окоп, вышли вперед. Командир роты и его солдаты были предупреждены. На случай массированного обстрела нашей траншеи все были отправлены в землянки. В траншее остались редкие наблюдатели. С рассветом мы начнем обстрел немецкой траншеи.
Высота 220 перед нами. Немецкая траншея опоясывает ее горизонтальной дугой. В стереотрубу её видно отлично. Два наблюдателя с биноклем на левом фланге. Мы с ординарцем справа, со стереотрубой. Минометы стоят посередине. Расстояние между нами небольшое, в случае обрыва провода, будем поддерживать связь голосом. У минометов сидят по два разведчика. Они не специалисты, артиллерийских курсов не кончали. Это и хорошо. Они в любом тонком деле непревзойденные мастера. Им сейчас самоходки дай, они и из них расстреляют немецкую траншею. У них душа ноет и руки чешутся, им только дай попробовать новое дело.