Варнаки, или сказ о сибирских разбойниках

Тарасова Наталья Викторовна

– Я Марфа. Ваши товарищи позвали меня вчера вам помочь. Вы ранены, и довольно серьёзно. Но кризис миновал. Будете поправляться. А пока выпейте этот отвар, – и поднесла кружку к его губам, бережно подняла его голову. Когда он с трудом сделал пару глотков, сказала:

– Молодец. А сейчас я повязку сменю, а то вон опять кровью после кашля намокла, – и осторожно стала снимать повязку.

Оторвала от чистого куска материи, который взяла с собой, длинную полосу, край её обмакнула в отвар.

Власка, не отрываясь, смотрел на девушку. Она была

совсем рядом, а он не мог даже поднять руку, чтобы прикоснуться к ней, не мог даже пошевелиться.

– Чёрт! – то ли от боли, то ли от отчаяния вскрикнул он, когда Марфа наложила на рану мокрую повязку.

Она видела, как ему больно. Скорее, чувствовала эту боль. Она долгим настойчивым взглядом посмотрела ему в глаза. «Спи!» – приказала она мысленно. Власка весь обмяк и закрыл глаза.

«Ну, вот и хорошо. Будем лечиться».

Марфа стала мысленно разговаривать с его телом. Она видела, что край лёгкого разорван и лежит в крови. Осторожно взглядом соединила края, затем положила руку на рану и представила, как лишняя кровь вытекает из раны. «Давай, зарастай!» – просила она поражённое легкое. По её рукам в рану текла живительная энергия, и больной орган словно наполнялся светом.

Дыхание стало спокойнее и увереннее. Одышка почти прошла.

– Ну, вот и славно. А то вчера помирать собрался. Нет уж! – Марфа с нежностью смотрела на него. – Ты сильный, ты очень сильный. Скоро будешь совсем здоров, – и она улыбнулась своим мыслям. – Ведь вся жизнь ещё впереди. Мы только нашли друг друга….

***

Катерина неслась на коне во весь опор. Она слегка пригнулась к шее лошади и ногами постоянно била её по бокам. Она очень спешила, ей казалось, что она может опоздать. От этой мысли становилось ещё беспокойнее. Вдруг впереди на тропе Катя заметила двух всадников. Она быстро узнала в них Павла и Михайло. Через седла у них были перекинуты мешки. Они ехали не спеша и разговаривали. Увидев Катю, остановились и виновато смотрели на неё.

– Что с ним? – тревожно спросила женщина.

– В грудь, на вылет. Совсем плох вчера был, – начал было Павел, но Катя уже не слушала его. Пришпорив коня, она понеслась дальше.

Вот уже и знакомая полянка. Катя натянула поводья, лошадь резко остановилась. Спрыгнув, она побежала в избу, чуть не сбив с ног девушку, которая выходила из двери. Тревога за мужа была сильнее любопытства, она не остановилась. Тусклый свет с трудом пробивался через маленькое окошко. Катя бросилась к топчану и, обхватив Власку руками, упала ему на грудь.

Тот застонал от боли и открыл глаза.

– Жив! Слава богу, жив! – Катя целовала его лицо, руки, по её щекам бежали слёзы.

– Катя! – еле слышно сказал муж.

– Да, родной, я. Я с тобой. Ну, как же так, любимый, не уберёг себя? – Катя прижала руку Власки к своему лицу. – Как себя чувствуешь? Сейчас позову мужиков, увезём тебя на подводе домой – суетилась она.

Власка поверх головы

жены увидел огромные глаза незнакомки. В них было столько печали, что дрогнуло сердце грозного атамана. Он чувствовал, что силы прибавляются, но жене сказал:

– Слаб я ещё. Здесь отлежусь. Правда, доктор? – обратился он к Марфе.

Катерина только сейчас увидела, что у печи стоит красивая девушка и печально смотрит на них. Катя встала с колен и подошла к ней. Да, она узнала, это была та самая колдовка, что жила в доме Ивана. Видела её как-то раз, когда соседка послала за ней, чтобы помочь разродиться снохе. Вспомнила, что бабы про неё говорили, будто любую хворь вылечить может.

– Так это ты его лечишь? – Катя с каким-то неприятным чувством смотрела на девушку.

– Да. Ранение серьёзное, – отвернувшись, добавила: – Дорогу может не перенести, вновь кровотечение откроется.

– Ладно, пусть здесь лежит, а я за ним ходить буду, – согласилась Катя.

В избу несмело вошли мужики и с тревогой посмотрели на атамана.

– Ну, слава Богу! – перекрестился Павел, увидев, что атаману лучше. – А то ведь думали, что не жилец совсем.

– Не каркай, Павло!– и Михайло облегчённо вздохнул.

– Вот провизию привезли, самогон. Как просили.

– Самогон? – удивилась Катя. – Зачем самогон?

– Чтобы раны промывать. И, когда боль нестерпимая бывает, внутрь принимать, – спокойно сказала Марфа.

Мужики явно оживились. Было видно, что они рады улучшению самочувствия атамана. Подошли ближе к топчану. Власка поднял на них глаза.

– Сказывай! – обратился он к Павлу.

– Всё нормально, – он с опаской оглянулся на Марфу. Но взгляд атамана был спокоен и как бы требовал продолжения.

– Мужиков определили, – как-то туманно сказал он.

Атаман понял.

– Долю их родне отдайте. Проследите, чтобы всё по-людски было. Помогите, чем надо.

– Ты не волнуйся, поправляйся, – сказал Михайло. – Потом всё порешаешь.

– Ладно, мужики, ступайте. И ты, Катерина, ступай… – голос Власки слабел. – Устал я. Отдохнуть надо. Слаб ещё.

– Нет, я с тобой останусь. Тебе уход да забота нужны, а чуть полегчает, домой свезём. Да, – вспомнила Катя. – Жандармы из городу приезжали с родственником твоим. Про серёжки какие-то спрашивали, мол, где брали? Так я сказала, что ты мне их на базаре в городе купил, но мне не понравились, вот родственнику и подарили.

– Молодец, баба! – похвалил её муж.

– Теперь мне уж точно долго домой нельзя показываться. Жандармы ещё могут приехать. Как я им пулевое ранение объясню? Да и шум, поди, уже поднялся… – голос совсем слабел.

Марфа подошла к больному.

– Оставьте его. Он ещё слаб. Ему покой нужен.

– Да я лучше тебя знаю, что моему мужу нужно! – с вызовом сказала Катя. Марфа спокойно посмотрела на неё:

– Так может, мне уйти? Но предупреждаю: к вечеру жар поднимется, а к утру умереть может, – и так посмотрела на Катю, что та сникла и уже спокойнее сказала: