Варвара начинает и побеждает
Шрифт:
– А можно мне не в чашку? – спросил дух. – Мы ещё не договорили с этой строптивицей!
– Через одну дверь – свободная комната. Утром позову, не увлекаться.
Призрак и дух мгновенно исчезли, будто их и не было. А я рассмеялась.
– Ты ещё не хочешь убежать от меня быстрее ветра, мой Белый Лев?
– О нет, Варя Феникс. Я теперь никуда от тебя не уйду, даже и не проси.
Смеясь, мы поливали друг другу на руки и кое-как мылись, и потом забирались в постель… Лев – это кот, а феникс кто? Тоже кот, наверное.
А утром меня снова разбудили
– Госпожа! Тут какая-то женщина! Она говорит – ей нужно к королю! Она из воздуха взялась!
Тьфу ты, никакого покоя, думала я, целуя наскоро Лео и выбираясь из постели. Однако же, подняли нас совершенно не напрасно – мы оба в этом убедились, спустившись в зал. Потому что нас там ожидала танцовщица, маг и сестра Аль-Масуда Зубейда.
25. Глупая женщина
Зубейда выглядела именно так, как я запомнила – строго, в чёрном, но эта струящаяся чёрная ткань прямо кричала о своей заморской дороговизне. Значит ли это, что её покровитель в добром здравии и чувствует себя хорошо?
Она сверкнула на меня глазами, но – ничего не сказала. А обратилась к Лео.
– Скажите, принц, могу ли я видеть вашего царственного брата? Мне нужно говорить перед ним, мои известия важны, и промедление грозит смертью и страданием многим, - она поклонилась, коротко и изящно.
Танцовщица и есть танцовщица.
– Я не знаю вас, прекрасная дама, – раздумчиво покачал головой Лео. – Что мне сказать брату о вас?
– Я Зубейда, дочь Аль-Махди.
– Выходит, вы та, из-за кого ваш брат напал на замок моей невесты? Отчего же вы не явились перед ним, как сейчас передо мной, и не сказали, что с вами всё благополучно?
– Я явилась так скоро, как смогла, - отрезала танцовщица. – Мои обстоятельства таковы, что говорить о них я стану только с королём.
– Я боюсь, у короля есть основания не доверять вам. И у меня, к слову, тоже. Кто вы – посланница Аль-Махрана? Ему есть, что нам передать?
– О нет, Аль-Махран не посылал меня – медленно покачала головой Зубейда. – Я пришла сама, по собственной воле. И если я не расскажу королю того, что знаю, всех на этой земле ждут неисчислимые бедствия.
О как. Неисчислимые бедствия, значит. А самое плохое было то, что я видела – она не лжёт. Насколько скрытной и изворотливой она была в королевском дворце Монте-Реале, настолько правдивой оказалась сейчас.
– Тебе придётся поклясться, что ты не имеешь злого умысла против меня, моих людей и моих гостей, - вступила я.
– Согласна, - сказала она, и уже собралась было продолжить, но я покачала головой.
– О нет, не мне. Тем силам, которые лучше присмотрят за твоими словами. Следуй за мной.
Дальше я провела её во внутренний двор и повторила процедуру, придуманную для Аль-Джафара Змея позавчера. Уж если Хранительница не присмотрит, то кто тогда? Но Зубейда не возразила ни словом, ни взглядом, ни жестом. Безропотно поклялась и взглянула на меня.
– Теперь ты известишь короля?
– Немедленно, - кивнула я.
Но
Завтрак нам снова подали во внутренний двор – он, я смотрю, становится у меня вроде кабинета. А что – не жарко, удобно, вода и зелень. В прошлой жизни о таком можно было только мечтать.
Король в сопровождении рыцаря Сигизмунда появился как раз к завтраку. Слуги под строгим взглядом господина Лири завершали сервировку стола, который перед тем притащили из трапезной, а я подумывала – наверное, нужно оставить этот стол здесь насовсем. Чтобы не таскать туда-сюда каждый раз.
– Доброе утро, братец, доброе утро, сестрица. И что у нас ещё случилось? – видимо, Годфруа выспался и был благодушен. – А это ещё кто?
Зубейда, до того стоявшая с опущенной головой – женщина в чёрном да и женщина в чёрном – стремительно подошла и грациозно опустилась на пол, с такой же склонённой головой.
– Прошу, господин мой, выслушайте меня. Я виновата перед вами, но я хочу искупить свою вину. И могу сделать это.
Она подняла голову… и тут невнятное узнавание в глазах Годфруа сменилось уверенностью.
– Поднимитесь, госпожа. Значит, вам наскучило ждать меня во дворце, и вы решили развлечься. Заговором против моей семьи, так?
– О нет, не вполне, - повела головой она, но, кажется, опомнилась. – Да, я знала о заговоре, но не имела возможности рассказать о нём.
– Отчего же? – спросил король.
Жизнерадостный Годфруа был очень опечален, прямо скажем, таким грустным я его и не видела.
– Я была связана клятвой.
– Что же сталось с той клятвой теперь?
– Тот человек, которому я её дала, освободил меня.
– Он решил, что ты больше не нужна ему? – что, так огорчился, что даже уже и не до вежливости?
– Он решил, что ему больше ничего не страшно в подлунном мире. Из его задумки, показавшейся вначале такой замечательной, не вышло ничего, его планы рухнули. Дело всей его жизни не удалось, и ему теперь нет разницы, что будет с ним. И не только с ним.
– А с кем ещё?
– К нему притёк мой брат. Такой же проигравший, преступивший множество клятв и озлобленный на весь мир. Увы, вдвоём они – мощь.
– И что же придумали эти двое?
– Они решили обратиться за помощью к древним силам. Не к тем, что живут в святилищах, подобных здешнему, но к тем, что дремлют в недрах огнедышащей горы.
– Что? Они разбудили вулкан? – нахмурился Годфруа.
– Собираются сделать это. Они сошлись на том, что никакая другая сила с вами не справится… а они будут править тем, что, может быть, останется. Или им уже будет не важно – как и всем.
– Какой вулкан? – тихо спросила я у Лео.
Впрочем, на Сицилии в моём мире есть Этна. Я никогда не видела её своими глазами, но знала, что она не спит, в отличие от Везувия, и время от времени выбрасывает пар, пепел и даже лаву.