Варварин свет

Ветрова Яна

— А по коню не скучай, ему тут хорошо будет, — раздался вслед звонкий девичий голос.

Никита коротко обернулся через плечо — от закрывающейся двери мелькнули рыжие волосы. Но думать было некогда. Ворон тянул вперёд, к реке.

***

Любава прислонилась с закрытой двери и тяжело выдохнула. Что за день! А мальчишка-то какой хороший — Никита! За такого и правда замуж можно было бы... Как жаль... Может, у сестры получится его отговорить?

Девушка поправила подол платья, решив оставить мешковатое холщовое, а пояс вернула к его изначальному виду — с воронами. Одно только место пустовало. Рябиновые бусы ровнее перекрутила. Выпустила медно-рыжие косы из-под платка. Заглянула за занавеску, вытащила

из комода на изящных ножках белую тарелку с голубой каёмочкой, кинула на пол подушку и уселась на неё, скрестив босые ноги. Подышала на тарелку, потёрла рукавом и дважды стукнула по центру ногтём. Поверхность заколыхалась, пошла чёрными линиями, тарелка звякнула дважды в ответ и полностью почернела.

— Варвара, слышишь? — крикнула Любава в черноту.

— Слышу, — раздался в ответ печальный голос.

— Ты чего не покажешься? Плакала, что ли?

Голос ничего не ответил.

— Суровый приходил? — сочувственно спросила Любава.

Тарелка передала тяжёлый вздох.

— У тебя хоть поел? У меня даже отдыхать не стал, только коня оставил... Не знаю, что случилось, побоялась спрашивать.

— Мне только сказал, что кое-где опасно стало... Любавушка, может, зайдёшь?

— Ой! — воскликнула девушка, подскочив на подушке. — Я же что тебя позвала! Богатырь идёт! Чуть у меня тут с Кощеем не столкнулся! Задержала, сколько смогла. Накормила до отвала. Только не смогла убедить, может, у тебя выйдет? Хороший такой, жалко!

— Ох... — только и вздохнула в ответ чёрная поверхность.

— Ты не волнуйся, я его с вороном дальним путём отправила, чтобы он и у тебя с Кощеем не столкнулся. Оказывается, зря. Ты попробуй его удержать, а?.. У него ни малейшего шанса против Кощея!

— Ладно, Любава, пойду готовиться.

— Звякни потом! — крикнула Любава в черноту, та снова заколебалась чёрными линиями и в конце концов побелела.

Глава 4

День у Варвары не задался. Она поздно легла — зачиталась, разные заклинания пробовала, потом плохо спала, и снилась ей ива, облетающая белыми лепестками горецвета. Не к добру! Невыспавшаяся проснулась от того, что почувствовала: Кощей близко. А говорил, что в этом месяце не ждать! Теперь времени нет! Не подготовилась! Что делать, за что хвататься?! Книги спрятать, свитки достать? Или печь сначала затопить? Может, нарядиться?

Она хваталась то за одно, то за другое: надела белую рубаху с пышными рукавами, завязалв тесёмки у горла бантиком. Бросилась заплетать косички, замучилась — короткие, до плеч, чёрные волосы скользили и норовили выпутаться из плена. Огонёк в печке едва теплился.

— Книги, Варя! — спохватилась девушка, забыв о второй косичке.

Оставив голубой сарафан, который только вытащила из сундука, она отодвинула длинную широкую скамью, которая тянулась вдоль стены и ночью служила постелью. Девушка приподняла половицу и спрятала книги в тайник. Когда с самым важным было покончено, девушка закинула перину, подушку и покрывало на печь в углу, скрыла бардак занавесочкой. В отличие о Любавы, Варваре нравилось, что как в избушку заходишь — сразу попадаешь в большую комнату с окнами по бокам, печкой в углу, большой скамьёй с накинутой на неё сшитым из разноцветных кусочков покрывалом и подушками, на которых крупным крестиком вышиты огромные подсолнухи. В центре стоит прямоугольный стол, два стула рядом. Между скамьёй и столом — медвежья шкура, удачно краем прикрывающая тайную половицу. На столе — глиняная ваза со свежими подсолнухами, с одного краю свитки разложены, перо, чернильница и диковинка — светящийся кристалл, меняющий цвет. У печки — полочка, забитая баночками, скляночками, порошками, травками и жидкостями. Видите, учится Варя, не отдыхает совсем, даже привести себя в порядок некогда!

Варвара

влезла в сарафан, подвязала алым кушаком с двумя вышитыми золотыми солнцами, сапожки красные натянула — неудобно-то как! — со второй косичкой справилась, достала из сундука зеркальце с золотой каёмочкой и теперь прилаживала ободок в цвет платья, вышитый алым бисером. Непослушные тяжёлые смоляные волосы уже выбились из кос, чёлка не хотела лежать ровно на лбу, разделилась на две пряди, как шторка. Глаза чёрнее ночи, бледная кожа от отсутствия солнечного света, а голубой и алый цвет это только подчёркивают... Нисколечко не как в сказках!

— В кого же ты несуразная такая? — расстроено спросила сама себя Варвара. Представила, как Кощей недовольно глядеть будет, покраснела и ещё больше расстроилась — теперь ещё и щёки красные к этому бисеру!

Тут как раз раздался звоночек от тарелки с изумрудной каёмочкой — Любава предупреждает, что Кощей скоро первую реку пересечёт. Варвара добавила щепок в печку, выскочила на улицу, достала из-под дома зачарованный ящичек с охлаждением, выбрала пару странных фруктов, которые нашла недавно на рынке — кожура вся в иголках, словно ёж, яркий только — малиновый. Разрезала плоды — внутри они были мягкие, белые, в чёрную точку, — положила на стол и села на ступеньку ослика ждать. Еловые тени загораживали голубое небо. Где-то там, за ним, за слоями Кощеевых миров, светило настоящее солнце. Варвара прошептала недавно придуманное заклинание и поманила его пальцами. Стало чуть светлее.

Вообще-то потчевать Кощея было обязанностью второй сестры — так уж заведено было испокон веков. Но Варвара в этом ничего не смыслила. Вот какие-нибудь интересные травки или ягодки найти, странные фрукты раздобыть — это она умеет, а что с ними потом делать, если они сразу не готовы — ну никак не получается ни выучить, ни осуществить!

А Любава наоборот — мастерица в смешивании. Но у первой сестры обязанность — Кощея встретить, помочь с доспехом, печку истопить, за конём поухаживать. И за теми конями, что от богатырей оставались, и за теми животными, что иногда умудрялись реку перейти.

Поэтому девушки почти сразу, как Любава появилась в Царстве Кощеевом, придумали такую штуку — обучили ослика, навьюченного сумками с разными горшочками, ходить через реку к Варваре. Ей только надо было заранее печку растопить, а потом блюда погреть, чтобы воздух в доме запахами пропитался. Любава, правда, меры не знала, так что готовила на маленькую армию. Ослик едва не взбунтовался, но девушка меньше готовить не стала — и сама покушать сытно любила, и Варвару приглашала, только в сумки стала меньше грузить.

Обе девушки подозревали, что Кощей знает, что готовит не вторая сестра. Хорошо, не спрашивает — обманывать не надо! С другой стороны, у него столько дел, куда ему замечать ещё и такую чепуху? Одежда чистая, животные довольные. Доспехи сияют. Еда горячая и вкусная. Тем более, ни тут, ни там Кощей не задержится, к третьей сестре пойдёт...

Невесёлые мысли прервал приветственный крик ослика. Варвара забрала сумки, наградила тайного помощника морковкой, похлопала по крупу — ну, иди, домой пора! — и побежала в дом готовить всё к приходу Кощея.

За окнами резко потемнело, избушка вздрогнула, и Варвара чуть не выронила из рук позолоченные приборы. В окна уже снова лился ровный свет.

Девушка начала судорожно перебирать свитки, которые переложила на лавку, когда стол заняли горшки. Три щепотки туда, каплю сюда... Или наоборот?! Всё, поздно, перед смертью не надышишься!

Раздался стук в дверь. Тук-тук-тук. Не встретила у порога, растяпа! Варвара выронила свитки, на один наступила, бросилась открывать.

Зашёл.

Варвара склонила голову, скромно сложила руки у живота, ладони одна на другую, чтобы не дрожали. И дышать, надо ровно дышать!